— Уро-оды, дайте поспать… Вы же знаете, что это мне для здоровья нужно…
— Ладно. Пусть лежит пока, — решил Андрей. — Только не раскрывайся. Баба пришла…
— Здравствуйте, товарищи? — озвучила свое появление в комнате Нина, когда Андрей все же решил открыть дверь.
— Зра-а… а-а… а-а… — вразнобой ответили все трое.
За их спинами опять начала насвистывать что-то ритмичное розетка. Выходило похоже на танец маленьких лебедей Чайковского.
— У вас чайник закипел, — не угадала Нина.
— Выключи, — приказал Игорьку Андрей.
Спрятав руку за спиной, он снова помесил тесто. Белый холм лягнулся ногой и попал Игорьку по левому бедру.
— Ой-йо, — не сдержал он боль.
— Горячий? — пожалела «ожегшегося» Нина.
— Не очень, — ответил за всех Андрей. — Проходите. Присаживайтесь.
Стула в комнате не было. Его роль Андрей доверил трем чемоданам, сложенным один на другой.
— Спасибо, — отказалась Нина. — Вы — менеджер группы?
— Да. Вроде как бы.
— Вам нужно к десяти ноль-ноль подъехать в оргкомитет и пройти регистрацию.
— Это далеко?
— В центре города.
— А Приморск — большой город?
— Для меня — большой. Для вас, наверное, маленький.
— После Москвы даже Париж — маленький, — с видом знатока пояснил Игорек.
Санька что-то не помнил, чтобы бас-гитара когда-нибудь посещал Париж. Может, во сне?
— У входа в гостиницу будет стоять автобус. Вчерашний. В девять тридцать отъезд. Попрошу не опаздывать. У вас пятеро членов группы?
— Да! — вскрикнул Игорек. — Пятеро!
— Захватите документы на всех.
Вчера Нина была в синем, а сегодня — в сером. Костюм — двубортный пиджак и удлиненная юбка — делали ее еще более похожей на учительницу. Такие девушки не умеют ни танцевать, ни громко смеяться. Рядом с ними воротит скулу от тоски. Но из них всегда получаются хорошие мамы.
На левой стороне груди у Нины, прямо на кармашке пиджака, висела пластиковая визитка. На ней было нарисовано что-то типа рога изобилия, красивые ровные буквы красного цвета образовывали рядом с рогом надпись «Голос моря», а под всем этим великолепием скромненький черненький шрифт объявлял имя и фамилию хозяйки документа: Лучникова Нина.
— Какие документы? — обернулся Андрей к тумбочке.
На ней все такой же постмодернистской композицией лежали комком джинсы, шапочка и черные очки.
— Паспорта.
— Всех пятерых?
— Конечно, всех.
Андрей не умел смотреть сквозь ткань. Но сейчас ему очень хотелось увидеть, оставил ли хохмач Эразм паспорт в кармане джинсов или забрал с собой, чтобы породить еще один прикол. Почему-то сильнее всего представлялось, что паспорта внутри композиции из трех вещей нет.
— У вас опять чайник закипел, — заботливо проговорила Нина.
С ее слухом нужно было петь в ансамбле, а не работать в роли скучной канцелярской дамы.
— Отключим, — пообещал Андрей.
— До свидания, товарищи, — сказала одному Саньке Нина, и он вдруг почувствовал, что у нее нужно о чем-нибудь спросить. Хоть о погоде.
Он вышел следом за Ниной из комнаты, обернулся и, строго сведя брови у переносицы, заставил Андрея закрыть за ними дверь.
Когда он вернулся примерно через десять минут, розетка уже не свистела. Изобретатель нового музыкального инструмента сидел на кровати с очумелым лицом. Казалось, что он не спал несколько суток.
— Ты ничего ночью не слышал? — вел допрос Андрей.
Костюм сафари цвета осветленного хаки неплохо подходил к его пыточной роли. А слипшиеся в дреме глаза Виталия делали его похожим на аборигена, не понимающего язык пришельца.
— А уже утро? — спросил он и посмотрел на Саньку, будто только он один знал правильный ответ.
— Нет. Уже вечер. Закат солнца вручную! — огрызнулся Андрей.
— Значит, так, — произнес Санька слово «так» тоном старшины роты, никогда не сомневающегося в своей командной правоте, — в милицию сообщим о факте исчезновения Эразма не раньше полудня…
— А надо вообще сообщать? — испуганно спросил Игорек.
— Надо! Но только после того, как я вернусь… Кстати, он паспорт оставил?
— Да, — радостно сообщил Андрей. — На месте. В кармане джинсов.
— Значит, панику пока не поднимаем. Я вернусь — примем решение…
— А мне это… ехать на регистрацию? — уже на правах подчиненного поинтересовался Андрей.
Он только теперь ощутил, что выполнять команды легче, чем их отдавать. Не нужно напрягать извилины.
— Обязательно ехать. Раз ввязались в бой, надо драться до последнего…