Если основной объем работ организационно-охранного толка пал на могучие плечи здоровяка Аржакова, классического «девяточника», то идеология прикрытия президента в более широких, в том числе тонких, сферах разрабатывалась менее примечательным внешне Роговым, кадровым спецслужбистом и, к слову, профессиональным астрологом. Труды последнего нашли свое воплощение в концепции безопасности президента.
Генерал Рогов заложил в концепцию возможность физического и психического воздействия на первое лицо России инфразвуковым и ультразвуковым акустическими излучениями, НЧ-, УВЧ- и СВЧ-электромагнитными полями, использования против него феноменов дистанционного биоэнергетического обмена.
Иными словами — тот самый тонкий план высокого лица, который мог быть нарушен злоумышленниками из числа опытных ясновидцев и телепатов, гипнотизеров и телекинетиков, Рогов планировал прикрыть всеми известными ему средствами.
Защита строилась на перспективу, но что-то вынюхавшие журналисты некоторых, склонных к «желтизне», изданий со смаком выплеснули на общественный суд сенсационные известия о процветающих в кремлевских стенах «черном колдовстве», «залезании в подкорку», «обращении к Каббале» и тому подобную чушь. Рогов же предстал перед читателями злобным колдуном, третирующим округу, был окрещен «Мерлином»…
Дмитрий Лунников, вспоминая обо всем этом, сидел в тесном кабинетике своего старого приятеля — главного редактора газеты «Непознанное плюс», цедил импортное баночное пиво и посматривал на заваленный макетами полос и гранками стол. Игорь Калинов сосредоточенно копался в ящике стола, поминутно доставая оттуда стопки каких-то документов, газетных вырезок, помятых листов. При этом узкий пенал помещения постепенно наполнялся взвесью мелкой бумажной пыли.
Наконец Лунников, склонный к аллергии, от души чихнул и, отставив наполовину опорожненную банку «Туборга» на подоконник, простонал:
— Ну сколько же можно, старик? Может, у тебя и нет ничего?
— Да е-есть… Есть! — Игорь с остервенением извлек из вместительного чрева ящика очередную стопку бумаги и в знак окончания своей пыльной работы плюхнул документы на еще не занятую часть столешницы.
— Вот! Я же обещал найти!
Дмитрий замахал руками, пытаясь отогнать поднятое Игорем пылевое облако, и расчихался всерьез.
— Ну елки же палки… Ас-си!.. В каком беспорядке ты содержишь редакторский кабинет… А…Ах-сь!.. Дождешься… Ап-сь!.. Натравлю на тебя санинспекцию!.. Пс-ся!..
— Забурел ты за Спасскими воротами, Луна, — хмыкнул Калинов, почесав голову. — Забурел… В чужой монастырь со своим уставом лезешь.
— Какой устав, к чертям собачьим!.. А-ап-си!.. К тебе в гости не с уставом — с пылесосом и мокрой тряпкой ходить надо!
— Ну-ну… — Игорь, поднявшись, фамильярно потрепал Лунникова по плечу. — Держи, старик, вот тебе эзотерика тонкого плана. — Он протянул Дмитрию скрепленную огромной поржавевшей скрепкой стопку бумаги.
— Сядешь в кабинете машинистки. Он поменьше моего, зато не пыльный: Даша у меня чистюля, каждый день протирает все свои аж три квадратных метра! Пойдем!
Выйдя из апартаментов Калинова, друзья оказались в узком коридоре. Несколько дверей из него вели в миниатюрные пенальчики кабинетов редакции. До революции в этом двухэтажном особняке располагался не слишком доходный публичный дом некоей госпожи Клямкиной. Пенальчики и были номерами. В каждом помещалась только кровать. Запрыгнуть на нее можно было лишь из коридора, в котором клиенты вынуждены были разуваться. На втором этаже располагалось несколько номеров попросторнее — их госпожа Клямкина сдавала сановным посетителям, и стоили они подороже. Ныне в этих помещениях обитала редакция-журнала «Правовой вестник» с небольшим «цехом» компьютерной верстки, услугами которого пользовался и Калинов.
В Дашином хозяйстве Лунников почувствовал себя лучше. Здесь не пахло пылью, на столе властвовал порядок. Забранное решеткой окно с открытой форточкой смотрело в парк, зеленевший липами, осинами и кустами сирени. Правда, развернуться в этом, с позволения сказать, машинописном бюро, не задев при этом настенные вешалку и книжную полку, Дмитрию удалось с большим трудом.
— Давай, старик, изучай, что думали наши далекие предки о тонком плане, а я сгоняю еще за пивком, — сказал Игорь, усадив Лунникова за стол. — Что к нему взять — орешков, рыбки?
— Вобла, пли-из! — на великолепном английском ответил Дмитрий с белозубой улыбкой, отойдя, наконец, от своего аллергического недомогания.