Мелкий рэкет пришлось оставить. Спортсмены, адаптируясь к суровым условиям конкуренции на криминальном рынке, изыскали какой-то иной способ пропитания. Какой именно, агенту выяснить не удалось. Ходили слухи, что «дядя Боря» все же посолиднел, открыл пару спортивных секций, под крышей которых вызревали профессиональные киллеры. Правда ли это, наветы ли — неизвестно, но бизнес Борис Филиппович, несмотря на свою ограниченность, держал, а в Жемчужном пропадал в общей сложности дней по тридцать в году.
Больше Горюнова интересовал сосед Мурыжного по номеру в гостинице. Именно на него обратил внимание оперативный источник Сергея. Завен Джамалян старался ничем не выделяться среди постояльцев гостиницы и завсегдатаев кафе. С «дядей Борей» поддерживал, судя по всему, не только соседские отношения. Они часто появлялись на людях вместе, при этом обменивались репликами как старые приятели — негромко и небрежно, не глядя друг на друга, почти не раскрывая рта. Человек — близкая связь агента Горюнова, тусующийся в «Зурбагане» уже не первый год, уверял, что пару лет назад в разговоре, который вел Джамалян за столиком кафе с хорошо одетым мужчиной, неосторожно проскользнула странная фраза Завена: «У меня сегодня есть свободный киллер».
Так или иначе, Сергей за пять дней пребывания в Жемчужном не увидел иных «кандидатов» в диспетчеры, не почувствовал их. Выходить надо было на Джамаляна.
Борис Мурыжный плюхнулся толстым задом на вращающийся стул недалеко от стойки. Небрежно щелкнул пальцами, унизанными дорогими перстнями:
— Никита, джин с оранжадом!
Сухопарый официант услужливо подбежал к «дяде Боре» и поставил перед ним на круглый пластмассовый столик фужер, на две трети наполненный светло-золотистым напитком. Мурыжный благодарно кивнул, достал пачку «Континента», закурил. Сергей выждал, пока тот распробует джин, расслабится. Потом решил, что пора. Постаравшись выдержать в манерах грань между почтительностью и чувством самоуважения, приблизился к столику Мурыжного, наклонившись, попросил:
— Не позволите огонька? Мой «Джонсон» издох в неподходящий момент.
Горюнов улыбнулся и пощелкал зажигалкой, демонстрируя ее непригодность, а попутно фотографируя «дядю Борю» крупным планом.
— Бери! — лениво-добродушно бросил тот, кивнув на свою зажигалку.
— Благодарю! — Сергей закурил, но возвращаться к своему столику не спешил.
— Красивый у вас катер! — сделав пару затяжек, он указал рукой с зажатой между пальцами сигаретой на причал.
— А-а! — устало махнул рукой Мурыжный. — Катер ничего, водила — дрянь!
— Видел, — сочувственно кивнул Горюнов. — Чего ж не замените?
Борис Филиппович поднял на Сергея маленькие, с выгоревшими на солнце ресницами, глазки.
— А ты пойдешь? — хмыкнул он.
— Как вам сказать… — Горюнов намеренно нажимал на «вы», будто не замечая грубой фамильярности Мурыжного. — Года четыре назад, пожалуй, не отказался бы. А теперь… теперь сам нанимаю таких водил.
«Дядя Боря» всмотрелся в него с интересом.
— Деловой, что ли? Откуда? Что-то я тебя раньше в Жемчужном не замечал.
Сергей затянулся сигаретой, выдержал паузу.
— Все верно. Деловой. А раньше я не в Жемчужном — на Лонг-бич загорал…
— Во как!.. Диссидент, что ли?
— Зачем? — рассмеялся Горюнов. — Просто продал проклятым капиталистам некоторые секреты.
— Изменник родины, значит? — усмехнулся Мурыж-ный, но в тоне его послышалась настороженность. — Сдал военную тайну?
— Ну-у-у!.. — обиженно протянул Сергей. — Как вы могли подумать такое? Я всего лишь специалист по социальным технологиям.
— Социаль… Чего-чего? Что-то я не слышал о таких технологиях.
— Все очень просто, — улыбнулся Сергей. — Наука о том, как правильно воздействовать на общество, чтобы достичь желаемого результата. Как видите, мои подсказки шли в правильном направлении: воздействие на российское общество позволило, например, нам с вами делать свой бизнес…
Борис Филиппович развел руками, но ничего не сказал, видимо, пытаясь осмыслить услышанное. Горюнов тоже не торопился выплескивать информацию о себе, подогревая интерес «дяди Бори».
Последний, между тем, задумался настолько, что горячий пепел с сигареты упал на его загорелую ляжку, покрытую золотистыми волосками, что быстро привело «дядю Борю» в чувство.
— А ты… ты и сейчас пашешь по этой части?
Сергей ответил не сразу.