— А вы… — она взглянула влажными глазами на Рауха. — Вы-то что грозите, а? Как я успела понять, вы не русак и не кавказец, чтобы быть бандитом, и не еврей, чтобы быть «чахнущим над златом» финансовым воротилой.
Раух невольно рассмеялся.
— Ну и представления у вас, любезнейшая фрау, о сегодняшних хозяевах страны!.. Все гораздо проще, дорогая Елена Витальевна! Когда говорят «разрешено все, что не запрещено», то за получением своих кусков слетаются хваткие люди со всего света, независимо от национальности! А сейчас государство вообще кануло в лету, и если что-то и запрещено, то лишь на бумаге. Есть деньги — запрещенного де-факто не бывает!
— И это, по-вашему, правильно?
— Правильно! — с убежденностью произнес Альфред Рейнгольдович. — Таков закон рынка, таковы правила игры. Конечно, правильно, ибо нынешняя ситуация позволила мне, этническому немцу из советского, извините, задрипанного шахтерского городка, выйти в люди!
— Вы уверены, что вышли именно «в люди»? — язвительно усмехнулась Лена.
Раух не ответил. Нахмурившись, подошел к двери. На пороге обернулся.
— Я уезжаю в город. Вечером вернусь. С приятными для вас известиями. Или, не взыщите, с неприятными. Но последнее маловероятно.
Он вышел, повернул ключ в замке.
Лена осталась наедине с находящимися в доме «отморозками». Это весьма тревожило ее, тем более что снизу уже давненько раздавались пьяные голоса, долетали разухабистые словечки: ребята гуляли, предвкушая большие деньги. А может, просто так, потому что работа у них такая — вышибать «капусту» да «гудеть» по ресторанам и «хазам» с крепкими дорогими напитками и податливыми подругами. А еще разборки со стрельбой учинять с такими же лбами.
Лене подумалось о Лагно. Где-то он сейчас! Небось, сидит в кабинете, черкая резолюции на острых «сигналах», цедит черный «Чибо» или свой любимый краснодарский чай… А может, встречается с «источником», докладывающим тревожную информацию. Работы хватает! Одна близость неспокойной Чечни «поставила на уши» всю правоохранительную систему Южнороссийской области. Тем более после июньского беснования террористов в Буденновске… А вот этих ублюдков с бицепсами вместо мозгов, вроде бы не имеющих прямого отношения к терроризму, проморгали… А они фактически служат тем, кто размывает основы экономической независимости страны. Боже, какое подонство! Какие настали сволочные времена!..
Но Игорь Константинович вроде что-то предпринимает по ее делу. До сего дня, правда, темнил, ничего ей подробно не рассказывал. Да и виделись-то они мельком…
Лена тепло улыбнулась воспоминаниям об этих мимолетных встречах. Выражение ее глаз смягчилось, стало романтическим.
А ведь он искал с нею встреч не только из-за дела! Это она сразу почувствовала тогда, в этом обмануться невоз-можо. И нисколько не была против. Ей как-то спокойно и… уютно, что ли, рядом с ним.
Однако ничего-то он, скорее всего, не знает о том, что произошло сегодняшним утром на «Спецкабеле». Все случилось так скоротечно! Она по-настоящему и испугалась-то только сейчас… А Николай Иванович звонить куда-то вряд ли будет: наверняка его опять шантажировали сыном…
Голоса снизу становились все громче, выражения все скабрезнее… И вот дождалась! В замке повернулся ключ, дверь отворилась.
— Ну что, детка? — глаза появившегося на пороге Слона сально блестели. — Заскучала? Пойдем к нам, выпьем за удачную сделку!
— Спасибо. Я здесь посижу. — Лена инстинктивно вжалась поглубже в кресло.
— Брось из себя девочку строить! — Слон медленно наступал на нее. — Хочешь остаться совладелицей вашей шарашкиной конторы?
— Пошел вон! — процедила Лена, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев. — Хоть что-то человеческое в тебе осталось? Вы доконали моего мужа. Имей же сострадание к вдове!
Слон притормозил. В мозгах его шла какая-то работа.
— Шо вы с Иванычем одну песню запели — «доконали!», «угробили!».. Он же, супружник твой, от инфаркта помер!.. В общем так. Ради сострадания я защищу тебя от этих гавриков! — Он кивнул на дверь. — А то там желающих много. Будем с тобой вдвоем, детка! Только ты да я…
Слон достал из объемного кармана широченных, свободно сидящих шерстяных брюк початую бутылку виски «Джонни Уолкер», свинтил пробку, сделал глоток прямо из горла.
— Хорош-шо-а! — рыгнул он. — Теперь ты. На!
— Пошел вон! — еще раз сказала Лена, чувствуя неотвратимость надвигающейся беды.
— Зря ты так! — деланно вздохнул Слон. — Тебе было бы приятнее.