— Давайте договоримся так, — сказал Натаниэль. — За каждую минуту, потраченную на меня, я заплачу как за час уборки на вилле. Идет?
— Идет, — засмеялся Борис. — Хотите, потрачу на вас двадцать четыре часа?
— Я не миллионер, — серьезно ответил Розовски. — Я тоже получаю по часам. Нет, меня вполне устроит минут двадцать-тридцать. Едем?
— Едем.
Проезжая мимо игравших мальчишек, Розовски кивнул:
— Ваш?
— Мой.
— Ну и как он уживается с местными?
— Нормально. Да на нашей улице местных почти нет. Все, в основном, вроде нас. Пять лет, три года. А в школе — нормально уживается, что им-то, мальчишкам, делить.
— Ну, у них тоже проблем хватает, — сказал Натаниэль. — Не меньше, чем у взрослых. Просто проблемы другие.
— Вы тоже новый репатриант? — спросил Борис. — Давно приехали?
— Давно. Больше двадцати лет.
— Правда? — Он удивился. — Странно, вы говорите почти без акцента.
— Последнее время много приходится говорить по-русски… Смотрите, Борис, я эти места знаю плохо, куда сейчас?
— Прямо, прямо. Я скажу, когда сворачивать… А вы откуда приехали?
— Из Минска. А вы?
— Из Вильнюса.
— И когда?
— Полтора года назад.
— Красивый город, я там был однажды. Но очень давно. В шестьдесят девятом. А почему поселились здесь, в Ор-Акива? Родственники посоветовали?
Фельдман улыбнулся.
— Нет, у нас нет родственников в Израиле. Просто Эстер понравились места. Нас сюда возили на экскурсию, когда учились в ульпане. В Кесарию, на раскопки, потом в Зихрон-Яаков. Да, еще в «Сады барона».
— Места здесь красивые, — согласился Розовски — Я и сам временами подумывал сюда перебраться. Но с работой здесь не очень.
— Ничего, как-нибудь… — Борис вздохнул. — Сейчас направо. Все, приехали. Здесь. Я ее сейчас позову.
— Не беспокойтесь, я выйду.
Они поднялись по мраморным ступеням крыльца.
— Эстер? — крикнул Борис.
Входная дверь отворилась, и на пороге появилась женщина. В руках она держала половую щетку, поверх футболки и джинсов был надет халат.
— Борис? Что случилось? Она переводила тревожный взгляд с одного мужчины на другого. — Что-нибудь с Сашей?
— Все в порядке, не волнуйся так. Это Натаниэль, из страховой компании… — Муж вопросительно посмотрел на Розовски.
— «Байт ле-Ам», — подсказал Розовски. — Действительно, ничего страшного Просто несколько вопросов. Ваш… Ваш бывший хозяин был нашим клиентом, и мы сейчас оформляем выплату его наследникам. Я должен кое-что выяснить. — И повторил так же, как уже говорил Борису Фельдману: — Чистая формальность. Хорошо?
Эстер кивнула.
— Если вы не возражаете, — теперь Розовски обратился к мужу, — мы переговорим с глазу на глаз. Подождите меня в машине, пожалуйста. Можно слушать радио, можно курить. Сигареты и зажигалка на месте. На заднем сиденье есть русская газета, по-моему, вчерашняя. Пять минут — и я отвезу вас домой.
Борис в нерешительности топтался на месте, но Натаниэль уже повернулся к Эстер.
— Кстати, — сказал он, — если вы уже закончили уборку, мы и вас захватим. А пока — я могу зайти? — И не дожидаясь ее ответа, шагнул вперед.
Эстер собиралась что-то сказать, но промолчала и посторонилась, впуская его в дом. Остановившись в холле — большом и почти пустом, — Натаниэль осмотрелся.
— Спальня наверху? — спросил он.
— Две спальни, ванная комната и туалет, — ответила Эстер.
— А что здесь?
— Кухня. Там — еще один туалет, душ, комната для стирки белья.
— А кабинет?
Она молча показала на плотно закрытую дверь. Розовски снова осмотрелся.
— Богатый дом, — сказал он. — Думаю, на полмиллиона потянет.
— Шекелей?
— Ну, что вы? За полмиллиона шекелей вы вряд ли купите вдвое меньший где-нибудь в Офакиме. Нет, я имею в виду — долларов.
Похоже, что для Эстер подобные суммы были неожиданными. Натаниэль шагнул к кабинету и остановился.
— Вы там не убираете?
— Сегодня — нет, — ответила Эстер, нахмурившись.
— А вчера?
— Вчера тоже.
Натаниэль вздохнул.
— Ну, а позавчера и подавно. Да, я понимаю… Можно пройти?
— Куда?
— Для начала — в кухню.
— Пожалуйста. Чай, кофе?
— Нет, спасибо, нет времени.
— Не стесняйтесь, кофе и чай мои, — Эстер улыбнулась. — И сахар тоже. Я даже чашки принесла из дома. Хозяин говорил, чтобы я не стеснялась, но я… знаете… как-то неудобно.
— Да, я понимаю. Нет, я действительно не хочу ни чая, ни кофе. И у меня действительно очень мало времени. Но — спасибо за предложение.