— Не ошибаетесь, бригадир, — сухо сказал мэр. — Это одна из причин, почему я не намерен долго терпеть эти безобразия. Я просил уже, чтобы прислали другую следственную бригаду…
— Ни к чему, — заявил Тати. — Сейчас мои люди производят задержание Никола Заккариа, вашего личного шофера, если мне не изменяет память.
— Да что вы себе… — начал Гаччи, но не закончил фразу. Щеки его обвисли, будто из мэра выкачали воздух.
— Вам ведь мешал именно Гуэльфи, верно, дорогой Гаччи? — мягким голосом продолжал бригадир. — А Заккариа идеально подходил на роль убийцы-маньяка, да к тому же невидимки. Он ведь с детства играет в самодеятельности.
Да я его сам несколько раз видел в спектаклях, последний раз в «Двух веронцах». Сорок пять лет, выше среднего роста, умение быстро переодеваться и отлично вести роль. Но только — вести роль. Писать ему должен был профессионал. Тем более что и в шахматы Заккариа, насколько я знаю, играть не умеет. Зато вы, господин мэр, неплохо переставляете фигуры. Разряда у вас нет, я справлялся, но видел своими глазами, как вы на городском фестивале два года назад обставили самого Менотти.
Гаччи молчал, глядя на бригадира пустым взглядом.
— Идея была хороша, — закончил Тати, вставая. — Навалить три лишних трупа, изобразить шахматный спектакль… Надеюсь, Заккариа расскажет на допросе, сколько вы ему заплатили за представление.
— Все это бред. — Мэр наконец пришел в себя. — Моего шофера сейчас вообще нет в городе, что вы несете, бригадир?
— Ну да, — подтвердил Тати. — Он звонил вчера из Мен-чидо. Вот я и вспомнил, что вы с нашими соседями организуете перед Пасхой совместную ярмарку. Я долго вспомнить не мог, кого напоминал мне этот невидимка — сорок пять лет, рост и все такое…
Бригадир пошел к двери, не оборачиваясь. Мэра он знал хорошо, так просто тот не сдаст партию. Арестовать Гаччи сейчас не было никаких оснований — нужны показания шофера, нужно заново проанализировать всю игру. Может, даже мэру удастся свести партию к ничьей. Знакомых у него много, а идти напролом у бригадира не было никакого желания. Себе дороже.
Но убийств больше не будет — это главное.
Но зачем, подумал он, выводя машину на осевую линию и включая мигалку с сиреной, зачем он продолжал играть, когда Гуэльфи был уже убит? Неужели только для того, чтобы завершить партию? И сколько людей он готов был еще принести в жертву?
Бригадир поднял трубку радиотелефона и потребовал сержанта Донати.
— Все в порядке, бригадир, — отозвался помощник. — Он уже колется. Похоже, эта столичная штучка, Бергонци, хочет потянуть одеяло на себя.
— Ну и черт с ним, — буркнул Тати, — с меня хватит. Терпеть не могу шахматы.
Павел АМНУЭЛЬ
ПРЯМАЯ УЛИКА
Смерть пассажирки
Не сказал бы, что аэропорт Орли чем-то меня поразил. Психологический эффект: когда слышишь знакомые с детства слова «Лувр», «Нотр-Дам», «Орли», то, измученный ожиданием встречи, предполагаешь испытать шок. А на деле оказывается, что Собор Парижской богоматери вовсе не протыкает своими шпилями небо, здание Лувра куда меньше питерского Эрмитажа, а Орли — вполне стандартный аэропорт, встречал я на своем веку и побольше, и покрасивее — слетайте в Мюнхен или во Франкфурт и сравните сами.
Багажа у меня с собой было немного — чемодан на колесиках и атташе-кейс, который я упаковывал утром самолично; никто мне не помогал, никаких посылок знакомым и, тем более, незнакомым я не принимал; короче говоря, на вопросы смуглых девочек из службы безопасности я мог отвечать со спокойной совестью и потому не очень торопился с ними встретиться тем более что рейс на Тель-Авив регистрировали за стойкой со странным номером 00-а1, не обозначенным ни на одном информационном табло. Не желая показывать своей неосведомленности, я медленно прошел по первому этажу, чемодан катился за мной как собачонка, время от времени совсем по-собачьи повизгивая колесиками на крутых поворотах. Естественно, стойки 00-а1 на первом этаже не было и быть не могло, на втором располагалась таможня и выход на посадку, значит, нужно было спуститься на минус первый этаж, иначе говоря — в подвал. Нормально: если случайно рванет бомба террориста, пусть разнесет сразу все здание, а не только одну его стену.
В подвале шла регистрация на дальневосточные рейсы, Тель-Авивский я обнаружил между Манилой и Сиднеем. Если бы из Орли летали еще и на Марс с Юпитером, израильский рейс непременно поместили бы в район пояса астероидов. Наверное, исключительно из-за изощренного антисемитизма, потому что к проблеме обеспечения безопасности все это, на мой взгляд, не имело ни малейшего отношения.