Я смотрела на нее с любопытством.
— Да, конечно, ты унаследуешь массу денег. И что ты сделаешь с ними?
— Будет платить налоги, — сухо констатировал жених, — не забывай, что мы живем в Швеции.
Но новоиспеченную наследницу мало волновали налоги.
— Я буду путешествовать, — мечтательно сказала она, — с Тедди. Мы поедем в Рим, Афины, Париж, а может, и на Ривьеру. К тому же хватит пить кровь Аларика, я помогу ему. Пусть Йерда поедет отдохнуть и полечиться. Куплю себе щенка… — Темно-карие глаза с тревогой уставились на Турвальда: — Ведь ты говорил, что не имеешь ничего против собак?
Он ласково погладил ее по щеке.
— Малышка, если бы Адель позволила, я давно подарил бы тебе собаку. Какую породу ты предпочитаешь?
Тут мы завели беседу о таксах, терьерах, спаниелях и пуделях. Под конец я решила, что мне пора плыть назад. Турвальд предложил мне осмотреть его дачу, и я обещала прийти позднее.
Мета лежала на траве возле дома тети Огги, уткнув нос в книгу.
— Малявка спит. А книжку я одолжила у Осборна…
— Кристер еще не звонил?
— Не звонил? — Ее мысли, видно, были все еще заняты книгой. — Он звонил два раза и сказал, что, к сожалению, приедет вечером, не раньше. И Эйнар тоже звякнул. Похоже, они оба боятся, что нас здесь всех поубивают, если никто из мужчин не будет стоять на страже.
Я поняла, что сидеть дома и ждать Кристера ни к чему. В шесть часов мы поели, я покормила дочку, потом натянула на себя желтое платье и отправилась к Турвальду Бьерне.
Участок тети Отти был отделен от соседей длинной живой изгородью полуметровой высоты. Мне не хотелось прыгать через нее, и я, выйдя на дорогу, подошла к дому Турвальда как положено, со стороны фасада. Турвальд даже не делал попытки разбить сад перед домом. Его участок представлял собой девственный лес, березы, сосны и ели подступали прямо к окнам. Дом был деревянный, пропитанный коричневым антисептиком, и общая картина показалась мне довольно мрачной. Но в просторной гостиной горело много маленьких лампочек, и в камине из красного кирпича плясал огонь. На стенах висели красивые и дорогие картины современных мастеров, но в целом обстановка в летнем доме доктора Бьерне была, на первый взгляд, почти спартанская. Но постепенно я подметила детали, свидетельствующие об огромных доходах, на которые намекал Йерк: темно-красный ковер ручной работы, радиола, игравшая музыку из «Аиды», сделали бы честь и городской квартире. Графин, из которого хозяин налил мне «Тома Коллинза», был столь же изящен, как стоявшая на столе пепельница. Судя по всему, у хозяина дома были не только деньги, но и хороший вкус. Глядя на этого обаятельного, даже красивого мужчину, шевелившего дрова в камине, я думала: «Что он нашел в такой непривлекательной и капризной девице, как Виви Анн?» И словно отвечая на мой вопрос, он заговорил о своей невесте:
— Сейчас придет Виви Анн, она заскочила на минутку к Ала-рику. — Он опустился в удобное датское кресло и уставился на меня через очки в черной оправе. — По правде говоря, я беспокоюсь за нее. Нервы у нее и без того натянуты как струны, а внезапная смерть Адели для нее настоящий шок.
— Мне она сказала, что эта смерть принесла ей облегчение, но я в этом сильно сомневаюсь.
Он огорченно покачал головой.
— Нет, я не солгу, если признаюсь, что мне это принесло облегчение. Вся эта волокита с тайными свиданиями, страх, что мамаша разгневается… Меня это раздражало до крайности. Мне уже тридцать пять лет, не школьник. Разумеется, я воспринял отказ Адели выдать за меня дочь как оскорбление. Правда, Виви Анн уверяла меня, что готова порвать с матерью и выйти за меня, как бы Адель ни была против, но я считал это невозможным. Ведь даже если она в какой-то мере ненавидела Адель за ее тиранию и эгоизм, она все же была слишком привязана к ней. Настолько сильно привязана, что, как мне казалось, никогда не станет взрослым, самостоятельным человеком.
— Ты хочешь сказать, что теперь она сможет стоять на собственных ногах, и что в этом отношении ей повезло? А не рискует ли она теперь сменить Адель на тебя? Теперь ты возьмешь ответственность на себя и будешь вести ее за поводок?
Мне понравилось серьезное выражение его голубых глаз.
— Я тоже об этом думал. Сама по себе разница в возрасте, десять лет, не страшна, но, между нами говоря, разница велика потому, что Виви Анн по сути дела моложе своих лет и достаточно неопытна. Ясно, что для нее есть соблазн жить, как лиана, но я верю, что в ней победят здоровые инстинкты — стремление стать наконец свободной, ведь у нее живой и страстный темперамент. Откровенно говоря, я верю, что она станет очаровательной женщиной.