— Но этого не произойдет?
— Ни того, ни другого. Все это — наши проблемы. Хоть и не мы их придумали.
Удалов старался не слушать голосов и шуршания в кустах. Шум приближался с разных сторон. Видно их хватились и искали.
— Минц, — сказал он профессору, — задавай последний вопрос и будем сдаваться — нас уже почти настигли.
Минц улыбнулся... Сторож напялил черные очки и стал похож на навозную муху.
— Были ли вы до конца искренни с нами? — задал Минц свой последний вопрос.
— Почти__— неопределенно ответил сторож,, — остались мелкие детали.
— Такие ли уж мелкие?
Сторож рассмеялся:
— Все они поместятся в моей конической шляпе!
На смех из-за памятников выпрыгнули полицейские. При виде сторожа вытянулись во фрунт и первый из них сказал:
— Простите, гражданин председатель, мы искали сбежавших шоп-туристов из прошлого.
— Ничего страшного, — с доброй .улыбкой ответил кладбищенский сторож. — Получайте моих милых гостей, пускай отдыхают и возвращаются к себе домой. Удовлетворенными и обеспеченными. Синтетическим товаром. К сожалению, мы не смогли сохранить многие дары природы, но в имитации природы мы достигли больших высот. Все у нас имеется в копиях. Практически все. Иначе бы не выжить...
Сторож грустно усмехнулся, а милиционеры стояли вокруг в скорбном молчании.
* * *
С кладбища заехали в гостиницу за молодыми людьми.
Те вышли усталые, но довольные, как туристы после выходного дня. Их спутницы — рыжая хохотушка лысого бритого парня и очаровательная скромница Миши Стендаля шли радом, как стреноженные и усмиренные кобылки. Радом и на полшага сзади. Очень выразительно.
Остальные туристы встретили их шутками, но шутки были незлыми, потому что все были удовлетворены путешествием.
Автобус провожал кладбищенский сторож, переодевшийся в форму, и несколько покупателей в штатском, в том числе бабушка, расставшаяся со своей служанкой Галочкой.
Кавказец сидел за рулем. Чикита уселась на свободное место радом с Удаловым и принялась красить губы.
— Устали? — спросил он сочувственно.
— Сегодня день был спокойный, — ответила женщина, — без скандала.
— А в финансовом отношении вы довольны?
— Финансами мы никогда не довольны. Но здесь по крайней мере обходимся без Налогового управления.
Удалов смотрел на Стендаля и Галочку. Они сидели по ту сторону прохода, нежно обнявшись. Стендаль учил Галочку петь песню о желтой подводной лодке. Галочка во всем слушалась его. Как грустно сознавать, подумал Удалов, что она — всего-навсего надувная копия человека. И Мише никогда на ней не жениться.
— И надолго у вас контракт? — спросил Минц у Чикиты из агентства „Голден гууз“.
— Завтра кончается, — призналась женщина. — А жалко. Я сама бы кое-что себе приобрела,, но с вами разве успеешь? Столько времени на кладбище потеряли!
— Это посещение не вы придумали?
— Это ихний генерал придумал, который сторожем на кладбище служит. Тот, с которым вы в кустах шептались. Я думаю, что он нарочно вас в укромное место заманил, чтобы пошептаться.
— А вы раньше на кладбище были?
— Вчера. Осваивали площадку, марафет наводили, даты заклеивали.
Удалов вздохнул. Не хотел спрашивать, но язык сам спросил:
— Вы случайно не заметили, в каком году я умру?
— Не присматривалась, — ответила Никита.
— Разумеется, — с облегчением согласился Удалов. Зачем к чужим могилам присматриваться?
Все было неправильно. И сторож в чине генерала, и тайные беседы под сенью памятника Якимовой от неутешных детей, и выдача товаров перед обедом — словно кто-то хотел сказать: ну, поторговались, а теперь сворачивайте свои игрушки, берите, что есть и отправляйтесь домой.
Минц, сидевший сзади, вздохнул так тяжело, что звук донесся до Удалова.
— Тоже так думаешь? — спросил Удалов, обернувшись.
— Как и ты, — подтвердил Минц.
— И что скажешь президенту?
— Посоветую ему не вмешиваться, — сказал Минц. — Чувствую, что наш поезд ушел.
— А что он про шляпу говорил?
— Его слова требуют внимательного анализа, — ответил Минц.
Отставник запел песню „Все выше и выше и выше стремим мы полет наших крыл" .Песня была бравая, военная, может даже довоенная.
Некоторые стали подпевать. Кавказец Георгий, который сидел за рулем, тоже стал подпевать, но на грузинском языке.
Сошли у агентства. Было уже темно.
* * *
Удалова охватила тревога.
Нечто чуждое, как при инопланетном вторжении, присутствовало в воздухе Великого Гусляра. Пошатывались тени за заборами и кустами, пробежала собака служебной масти, далеко-далеко послышался шум танкового мотора... Когда Удалов с Минцем отошли от агентства шагов на пятьдесят и распрощались на углу с отставником и бритым парнем, который увлекал к своему ложу рыженькую девицу, в щель штакетника блеснул фонарь, уперся лучом в лицо Удалову, переметнулся к Минцу.