Я стону, запустив руку в ее волосы, и хватаю ее, накрывая ее тело своим, когда толкаю ее вниз. Она задыхается за мгновение до того, как мои губы встречаются с ее губами, а затем она целует меня в ответ, одна ее рука обвивает мои волосы, а другая блуждает по моей спине.
— Боже, Сиерра, — стону я, приникая губами к ее шее, не в силах сдерживаться. Она стонет, когда я присасываюсь к ее чувствительной коже, отмечая ее как свою. Это по-юношески, но я не могу сдержаться, перехожу к ее груди и делаю это снова, оставляя явные следы сегодняшнего вечера.
— Я скучала по этому, — вздыхает она, когда я втягиваю ее сосок, ее позвоночник выгибается, когда он сильнее прижимается к моему рту. Я в нетерпении, в отчаянии, и она нетерпеливо приподнимает бедра, когда я тянусь к ее трусикам, требуя их снять.
— Скажи, что это все еще мое, — шепчу я, возвращаясь на нее и проникая между нами, мои пальцы проходят по ее киске.
— Всегда, — стонет она, и я вознаграждаю ее, дразня ее клитор, любуясь тем, как быстро она намокла, как она смачивает мою руку. Она двигает бедрами навстречу моей руке, в ее движениях чувствуется отчаяние, и это сводит меня с ума. Я прижимаю ее к себе, а потом отстраняюсь, вызывая у себя самое нужное хныканье.
Я торопливо спускаю боксеры, и ее голова откидывается назад, когда я упираюсь членом в ее киску, и ее удовольствие почти развязывает мне руки.
— Да, — призывает она, и мои губы находят ее губы, когда я ввожу член, только чтобы снова вытащить его, проводя им по ее клитору. Я продолжаю дразнить ее таким образом, каждый раз проталкиваясь чуть глубже, и через несколько минут она уже задыхается, а ее мышцы напрягаются вокруг моего пульсирующего члена.
— Пожалуйста, — умоляет она. — Пожалуйста.
Я стону и целую ее, увеличивая темп, сильнее надавливая на ее клитор, вводя его все глубже, пока ее дыхание не учащается, а ноги не начинают дрожать. — Вот так, детка, — шепчу я ей в губы, не отпуская. — Кончи для своего мужа, Котенок.
Она громко стонет, когда я толкаю ее за край.
— Ксавьер, — умоляет она, и я трахаю ее жесткими, глубокими толчками, мой контроль над собой ослабевает, когда ее кровать ударяется о стену, снова и снова, ее имя звучит на моих губах, когда я глубоко, глубоко кончаю в нее.
— Черт, — стону я, теряя сознание, и падаю на нее сверху, мое тело покрыто потом.
Она обхватывает меня руками и крепко прижимает к себе, а я прижимаюсь губами к ее шее, мое сердце все еще бешено колотится. Мы лежим так дольше, чем я планировал, и ни одна часть меня не готова отпустить ее.
— Ксавьер? — говорит она в конце концов, ее голос звучит сонно. — Это правда, что ты просил у бабушки моей руки?
Я делаю глубокий, спокойный вдох, обдумывая свой ответ, прежде чем остановиться на правде.
— Да.
— Ты жалеешь об этом?
Глава 61
Сиерра
Я смотрю на экран компьютера, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме воспоминаний о прошлых выходных. Ксавьер так и не ответил на мой вопрос, жалеет ли он, что женился на мне, но его прикосновения вернули мне утраченную надежду, и мое сердце начинает бешено колотиться, когда я тянусь к шелковому шарфу на шее.
К тому времени, когда мы сели завтракать с бабушкой, мое лицо было красным, а бедра в синяках и киска болели от бесчисленных прикосновений, и его интенсивность была непревзойденной. Он словно боялся, что больше никогда не сможет прикоснуться ко мне, словно знал, что не должен потакать, и это ясно давало мне понять одну вещь. Он все еще любит меня. Я уже начала задумываться, может, я просто неправильно понимаю, почему он отдаляется от меня, и, возможно, он просто разлюбил меня, но та ночь, которую мы провели вместе, доказала, что я ошибаюсь.
Бабушка взглянула на нас и ухмыльнулась, ее глаза загорелись так, как не загорались уже несколько месяцев. Она поблагодарила нас за то, что мы остались, и сказала, что ей было приятно видеть, как мы счастливы вместе, а мне было интересно, что она видит, а я нет, потому что я уже начала забывать, что значит быть по-настоящему счастливой. Я устала быть единственной, кто все еще хотел, чтобы этот брак сложился, и ждать, что он поставит меня выше своих страхов.
Я вздохнула, доставая телефон и нажимая на текстовые сообщения. Я не разговаривала с ним с прошлых выходных, и каждое мое сообщение оставалось без ответа, каждый звонок игнорировался, и Боже, как это больно. Я почти жалею, что он вообще поцеловал меня в тот вечер, прикоснулся ко мне; так я хотя бы могла надеяться, что ничего не изменится.