— Вряд ли, — говорит она, отводя взгляд. — О той ночи я жалею до сих пор, и последнее, что мне нужно, — это напоминание о ней.
Моя грудь болезненно сжимается, и улыбка сползает с лица. Точно. Конечно, она сожалеет об этом. Иначе зачем бы она отдалилась от меня сразу после этого?
— Отпустите ее, — говорю я офицерам, стоящим позади меня, чувствуя странное поражение. — Но наручники оставьте.
Сиерра переводит взгляд на меня, и то, как она краснеет, заставляет меня надеяться на лучшее.
— Мне нужно защититься от твоих когтей, милая, — говорю я ей, любуясь возмущением на ее лице.
Она проносится мимо меня, от нее волнами исходит негодование, и я вздыхаю, глядя на нее несколько мгновений, любуясь ее изгибами и длинными темными волосами, которые чуть ли не доходят до талии. Она приостанавливается и оглядывается через плечо, когда понимает, что я не сдвинулся с места, и я улыбаюсь, понимая, что я в такой же полной и абсолютной жопе, как и раньше, когда дело доходило до нее. Ей даже не нужно ничего говорить, чтобы я последовал за ней, и она совершенно не представляет, насколько велика ее власть надо мной.
— Вижу, ты отремонтировал шины, — кисло говорит она, когда обнаруживает, что нас ждет мой городской лимузин с водителем.
Я сдерживаю улыбку, распахивая перед ней дверь своей машины.
— Именно поэтому ты не скоро снимешь наручники.
Она закатывает глаза, садясь в машину, и я присоединяюсь к ней, чтобы мы оказались лицом друг к другу, когда я захлопываю за нами дверь. Сиерра резко вдыхает, когда я наклоняюсь к ней, ее глаза блуждают по моему лицу и задерживаются на моих губах. Только когда машина трогается, я выхожу из оцепенения и пристегиваю ее ремнем безопасности. Она краснеет, и в этот момент мое израненное сердце восстанавливается.
Я ухмыляюсь, развязывая галстук, и замечаю, как слегка меняется выражение ее лица, когда я его снимаю. На мгновение я могу поклясться, что увидел тоску в этих великолепных изумрудных глазах, но затем выражение ее лица стало жестким.
— Я была права, не так ли? Ты спрятал мои украшения в своем кабинете.
Она все еще так хорошо меня знает.
— Я обменяю тебе правду на правду. Ты сказала что-то очень интересное, когда мы танцевали, Котенок. Скажи мне, что ты имела в виду, и я скажу, была ли ты права.
Сиерра сужает глаза и слегка откидывает голову назад, вынимая ногу из своей милой пушистой туфельки и прижимая ее к моей груди, прижимая меня к сиденью. Я догадываюсь, почему она здесь, одетая в то, что можно назвать только домашней одеждой, — она поняла, куда я положил ее украшения, и поспешила разобраться.
— То, что я в наручниках, не означает, что я не могу заставить тебя говорить, Ксавьер.
Я прикусываю губу, когда она поднимает ногу и слегка надавливает на мое горло.
— Да? — бормочу я, мой голос хриплее, чем я хотел.
Сиерра задыхается, когда я хватаю ее за лодыжку и поворачиваю лицо, чтобы укусить ее за ногу.
— Что ты делаешь?
— А ты что думаешь? Ты преподнесла мне закуску, так что я откушу кусочек.
— Ксавьер! — назидательно произносит она, когда я присасываюсь к ее коже и оставляю метку чуть выше лодыжки. — Ты... ты совсем спятил!
— Ты говоришь так, будто это новая информация, тогда как это ты свела меня с ума. Я ухмыляюсь и отстегиваю ремень безопасности, а затем наклоняюсь и провожу пальцами по ее ноге, задевая зубами ее мягкие леггинсы.
— Скажи мне, Котенок. Тебе не показалось, что я плохо обращался с тобой на гала-концерте?
У нее перехватывает дыхание, когда я опускаюсь перед ней на колени и перекидываю ее ногу через свое плечо. Она никогда не выглядела так прекрасно.
— Ответь мне. — Мои губы касаются ее внутренней поверхности бедра, и она вздрагивает, ее дыхание вырывается наружу.
— Я никогда не смогу уследить за ходом твоих мыслей, — шепчет она. — О чем ты говоришь, Ксавьер?
Я хватаю ее за бедра и смотрю ей в лицо, мое сердце бешено колотится.
— Перед тем как оставить меня стоять на танцполе, ты сказал, что я должен лучше относиться к своей спутнице. Кого ты имела в виду?
Она колеблется, все желание исчезает из ее великолепных глаз.
— Валерию. — Все ее тело напрягается, и она отводит взгляд, раскаяние проступает на ее лице, как будто она только сейчас поняла, как тесно мы связаны.
Я вздыхаю и скольжу руками вверх, пока не обхватываю ее талию.
— Валерия? — повторяю я, и кусочки головоломки встают на свои места. — Интересно.
Она сжимает челюсть, ее глаза смотрят на меня.