— Да, держу пари, он точно знал, что делает.
Я скриплю зубами и смотрю на свои красные ногти, которые мне покрасила на заказ другая невестка, Селеста.
— Этот чертов кусок мусора, — бормочу я себе под нос, и кровь закипает, когда я вспоминаю его самодовольную улыбку, когда он показывал мои работы в новостях сегодня утром. — Я заставлю его пожалеть о том, что он только взглянул на мои эскизы. Если он хочет войны, я ему ее дам.
Глава 2
Сиерра
Сердце колотится в груди, когда я паркую машину в укромном месте на заднем дворе Кингстонов, прямо у маленькой щели в густых живых изгородях, окружающих участок. Вот уже несколько лет я использую это крошечное слабое место в системе безопасности Кингстонов, чтобы проникнуть в дом Ксавьера, и каждый раз, когда я паркуюсь здесь, я уверена, что они исправили свою слабую защиту, и только тогда вздыхаю с облегчением, когда обнаруживаю, что это не так.
Я ухмыляюсь, глядя на свой черный наряд — черные леггинсы, черная футболка, черные кожаные сапоги до бедра и, конечно же, черные перчатки. В конце концов, я не настолько глупа, чтобы оставлять отпечатки пальцев.
Я глубоко вдыхаю, прежде чем попытаться проскочить через щель в живой изгороди, как я делала это много раз до этого, оставаясь как можно более тихой. Это никогда не становится менее нервным, и каждый раз, когда я это делаю, я уверена, что найду Ксавьера или одного из его братьев, стоящих на другом конце. Или еще хуже — его охрану, которая непременно меня задержит. За эти годы я натворил немало диких дел, пытаясь саботировать Ксавьера, и по опыту знаю, что мои братья с радостью оставят меня в тюрьме, если меня арестуют за взлом и проникновение, даже если это будет просто уроком для меня.
Я ухмыляюсь про себя, когда мне удается пройти незамеченной, и мой взгляд блуждает по обширной местности, лежащей передо мной. Как и моя семья, Кингстоны живут на одном огромном участке земли, огороженном забором, и у каждого брата и сестры есть своя часть. Живая изгородь, через которую я вошла, привела меня к заднему саду Ксавьера, и мое сердце заколотилось, когда я медленно направилась к зданию, которое я хочу посетить сегодня вечером, — его гаражу.
Ксавьер не может не быть самоуверенным, и, если повезет, он оставил свой гараж незапертым, как иногда делал в прошлом. Похоже, он считает себя настолько неприкасаемым, что ему не нужна серьезная охрана, и по большей части это действительно так. Кингстоны не просто миллиардеры — они глубоко укоренились в политике и правоохранительных органах. То, что нельзя купить за деньги, можно купить благодаря их связям. Никто, кроме меня, не был бы настолько безумен, чтобы проникнуть в поместье Кингстонов, и слава богу, потому что в противном случае сегодняшнее задание было бы практически невыполнимым.
Я оглядываюсь через плечо, пока бегу к огромному стеклянному строению, изо всех сил стараясь углядеть камеры или другие меры безопасности и не находя их. Сердце бешено колотится, когда мои пальцы обхватывают холодную металлическую ручку двери, и я на мгновение задерживаю дыхание. Дверь открывается с легкостью, и я с недоверием смотрю на нее.
— Вот идиот, — бормочу я себе под нос, осторожно приоткрывая дверь настолько, чтобы проскользнуть внутрь.
Я останавливаюсь у входа, блуждая взглядом по бесконечным рядам нелепо дорогих и редких суперкаров. Ксавьера мало что волнует, кроме того, что он при каждом удобном случае действует мне на нервы, но его машины определенно занимают одно из первых мест в списке вещей, которые он обожает. Он не оценит, если кто-то будет с ними возиться.
На моем лице расцветает улыбка, и я с ликованием представляю себе его кислое выражение, когда завтра утром он зайдет в дом и обнаружит, что не может сесть за руль своей любимой машины. Я не могу удержаться от усмешки, когда достаю перочинный нож, который я наточила специально для сегодняшнего вечера, и опускаюсь на колени возле шин ближайшей ко мне машины.
Мягкое шипение заполняет комнату, когда воздух медленно выходит из шины, и она сдувается. У Ксавьера более чем достаточно денег, и стоимость замены шин для него не имеет значения, но это положительно скажется на бесчисленных автосервисах, которые ему придется нанять, чтобы исправить все те повреждения, которые я собираюсь нанести.
В обычном случае я бы пошла по принципу «как всегда» и попыталась бы украсть один из его проектов или разработок в обмен на тот, который я потеряла, но почему-то это доставляет мне гораздо больше удовольствия. На этот раз я гораздо более взволнована, и не могу понять, почему.
Может, потому что мы давно не вцеплялись друг другу в глотку? Потому что я думала, что мы уже прошли через это и можем относиться друг к другу вежливо? Или дело в чем-то другом? Я не могу понять, почему мне так больно. Это не первый раз, когда кто-то из нас крадет чужой эскиз или проект, но в этот раз я не сделала ему ничего такого, чтобы заслужить это, как было бы в прошлом. Может, это все мои мысли, но я не могу отделаться от ощущения, что Ксавьер пытается сказать мне, что ему наплевать на мою тяжелую работу и мои чувства — только он не удосуживается сказать мне это в лицо, потому что я просто не стою того, чтобы обо мне думать.