Все остальные мои дружеские отношения были поверхностными и никогда не выходили за рамки привязанности. Я даже не могу представить, что откроюсь Ксавьеру — он просто использует все, что узнает обо мне, как боеприпас, чтобы в конце концов уничтожить меня. Наверняка Рейвен тоже это видит?
— Сиерра? — говорит Рейвен, провожая меня до двери. — Нужно время, чтобы научиться общаться с партнером, особенно если у вас есть прошлое. Дай ему шанс, хорошо?
Я поджимаю губы и киваю, но не могу избавиться от чувства уязвимости. Мысль о том, что я доверяю ему, а он меня предает... Не уверена, что смогу это вынести.
Плохое предчувствие преследует меня на протяжении всего ежегодного благотворительного аукциона недвижимости, и как раз в тот момент, когда я решила, что приходить сегодня вечером было ошибкой, я замечаю Ксавьера в другом конце зала. Он выглядит невероятно в смокинге, и несколько мгновений я просто смотрю на него, пытаясь осознать, что Ксавьер Кингстон вот-вот станет моим мужем — не менее чем через три недели, если моя бабушка добьется своего.
Он поднимает голову и еще раз смотрит на меня, его глаза загораются удивлением и одобрением. Он улыбается, заметив, что на мне одна из вещей, которые он мне прислал, и я нерешительно делаю шаг к нему, но тут рядом с ним появляется Валерия.
Мое сердце болезненно сжимается, и я разворачиваюсь и спешу в туалетную комнату, чтобы побыть наедине с собой. Я смотрю на себя в зеркало, не видя себя — все, что я вижу, это то, как Валерия схватила его за руку, и то, как он мгновенно повернулся, чтобы посмотреть на нее с чистой нежностью в глазах. Я должна была знать, что между нами никогда не будет настоящего доверия и верности, но какая-то часть меня надеялась, что он имел в виду то, что сказал, что все изменится, и он придет сюда один. Если быть честной с собой, то именно поэтому я здесь, чтобы увидеть своими глазами, как будет выглядеть мой брак с Ксавьером, чего стоит его слово.
— Сиерра?
Я удивленно моргаю, когда подходит Валерия, ее длинные, темные, волнистые волосы каскадом ниспадают до талии, подчеркивая, как она выглядит в этом вечернем платье глубокого малинового цвета. Я никогда не видела ее вблизи, и мне больно признать, что она еще красивее, чем я думала. Она естественная красавица, которой почти не нужно краситься, чтобы выглядеть идеально, как Рейвен.
— Сиерра, не так ли? Мы никогда официально не встречались, но я Валерия.
Она сжимает руки в кулаки, кажется, нервничая с каждой секундой все больше. От нее исходит милая и невинная атмосфера, как от Фэй, и я легко понимаю, почему Ксавьер так ее опекает.
— Я... эм, ну, я просто хотела прояснить некоторые недоразумения, связанные с Ксавьером и мной.
— И зачем тебе это нужно? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь отогнать от себя неприязнь. Годами я видела ее мельком, составляла о ней мнение, не основываясь ни на чем, кроме собственного восприятия, и теперь, когда я стою перед ней, я не знаю, что о ней сказать.
— Прости, я сначала должна была поздравить тебя. Просто я видела, как ты смотрела на Ксавьера, когда вошла, и как изменилось твое выражение лица, когда ты увидела меня.
Неужели я была такой очевидной? Неуверенность в себе, подобной которой я никогда не испытывала, лишает меня дара речи, и Валерия дрожаще улыбается.
— Я знаю, какой Ксавьера, — говорит она, — и он просто не умеет обращаться со словами. Он прячется за созданным им фасадом, и я опасаюсь, что он просто позволит тебе все неправильно понять, потому что не знает, как объясниться. Это все моя вина, но он боится сказать что-то не то, поэтому, если он не выходит из себя, он просто ничего не говорит.
Я напрягаюсь и отвожу взгляд, что-то сродни ревности впивается в меня своими когтями.
— Мне не нужно, чтобы ты оправдывала моего жениха, — говорю я ей, и мой тон звучит более враждебно, чем я предполагала. — Не нужно также показывать, как хорошо ты его знаешь и как вы близки. За последние несколько лет я имела удовольствие убедиться в этом на собственном опыте.
Я изучаю ее с минуту, и у меня щемит сердце. Значит, это тип Ксавьера. Она — моя полярная противоположность. Я намного выше ее, более фигуристая, и уж точно не такая мягкая, как она. Разочарование смешивается с беспомощностью, когда я отхожу от нее.
— Нет, пожалуйста, — говорит она. — Ты неправильно меня поняла. О Боже, я не хотела... Я просто подумала...
Я оглядываюсь через плечо и поднимаю бровь, сомневаясь, что этот отчаянный взгляд в ее глазах — всего лишь притворство.
— Советую тебе дважды подумать, когда в следующий раз решишь просветить меня по поводу всего, что связано с моим женихом.