— Мальчики, — бормочу я, откидываясь на спинку кресла.
Этот склад может выглядеть заброшенным, но это не так, и я знаю, что Элайджа наблюдает за нами по камерам. К этому моменту он уже наверняка позвал Хантера и Зака, и, черт возьми, может быть, даже маму с папой. Хантер, скорее всего, уже приготовил попкорн, а Зак будет давать комментарии по поводу всего происходящего. Я просто знаю, что они превратят эти кадры в мемы, которые будут преследовать меня до конца жизни, но что я могу поделать? Я не могу разочаровать своих будущих шуринов. Надеюсь, мама не позволит им воспроизвести это на нашей следующей встрече — не уверен, что переживу позор.
— Давай поболтаем, — говорит Арес, подтаскивая стул поближе. Кому-то, кроме меня, этот звук показался бы жутким, и, судя по выражению лица Диона, он знает, что я не очень-то и напуган. Я слегка приседаю, пытаясь сыграть роль. Я не хочу, чтобы у них сложилось впечатление, что я дерзкий или что я не воспринимаю всерьез их заботу и любовь к сестре.
— Моя бабушка устанавливает некоторые правила, но и мы тоже. То, что мы поддержали тебя, попросив ее руки, не означает, что мы отдадим нашу сестру, не присматривая за ней. Мы не доверяем тебе безоговорочно — мы никому не доверяем безоговорочно, когда речь идет о счастье Сиерры.
— Я не ожидал от вас меньшего, — искренне говорю я им, хотя не могу не признать, что меня немного беспокоят правила, о которых они говорят. Сиерра, похоже, уже намерена все усложнить, и я не очень хочу, чтобы братья Виндзоры вмешивались в мой брак, но по крайней мере я могу их выслушать.
Зейн роется в инструментах, имеющихся у меня на складе, и берет гаечный ключ, и я едва удерживаюсь от того, чтобы не вздохнуть. У него нет ни одной злой косточки в теле, так что зрелище, которое он мне представляет, честно говоря, вызывает скорее умиление, чем что-либо еще. Я не сомневаюсь, что эти люди причинят мне серьезную боль, если я буду плохо обращаться с их сестрой, но сейчас мне нет нужды их бояться.
— Ты будешь уважать ее самостоятельность, — говорит Арес. — В том числе и ее телесную автономию.
Мои глаза расширяются, и я отворачиваюсь, не в силах смотреть им в лицо при одном только намеке на то, что я пересплю с Сиеррой.
— Конечно, — мгновенно отвечаю я, стараясь не обидеться. Я никогда не прикоснусь к ней против ее воли, и им не нужно знать, как сильно она хочет меня.
— Ты будешь ей верен, — говорит Лука. — Я не знаю, что это за девушка, с которой ты часто проводишь время, но если ты изменишь Сиерре, ты больше никогда не будешь спать с женщинами.
Мои глаза встречаются с глазами Диона, и он бросает на меня сочувственный взгляд. Он единственный человек, которому я рассказывал о Валерии, и даже он не знал об этом около года назад.
— Я не думаю, что это будет проблемой, — говорит он, и на его лице отражается веселье. — Он уже много лет ни с кем не спал. Сомневаюсь, что сейчас он начнет с кем-то развлекаться.
Я смущенно опускаю глаза.
— Черт возьми, Дион, — бормочу я. Я вздыхаю, оглядываясь на братьев Виндзор, и удивляюсь тому, что на их лицах читается такое явное облегчение. Неужели они действительно беспокоились об этом, хотя бы отдаленно?
— Будь терпелив с ней, — говорит Дион, его голос мягкий. — Ей понадобится время, чтобы привыкнуть, и хотя мы считаем, что ты идеально ей подходишь, она этого не поймет. Ей будет тяжело покинуть семью, внезапно перестать быть Виндзором, хотя она всегда так гордилась тем, что является частью нашей семьи. Позаботься о том, чтобы она чувствовала себя желанной гостьей в твоем доме, и помоги ей наладить отношения с твоей семьей. Сиерра никогда бы тебе в этом не призналась, но она всегда надеялась, что у нее будут родственники, которые будут ее любить, ведь мы так рано потеряли родителей.
Лекс кивает.
— Не обижайся на нее за то, что она не отвечает взаимностью на твои чувства, или за то, что она не реагирует так, как тебе хотелось бы. Она романтик, но не спешит доверять и может не так легко впустить тебя в свою жизнь. Если ты сможешь завоевать ее, она будет любить тебя до конца ваших дней. Она не любит легко, но она любит глубоко.
— Не сдавайся, — добавляет Зейн, и в его голосе звучит боль. — Брак — это нелегко, Ксавьер, особенно если он заключен по расчету. Если ты собираешься жениться на ней, будь верен ей, даже когда это трудно. Пообещай мне, что даже если она разобьет твое сердце вдребезги, все эти разбитые осколки все равно будут принадлежать ей, и ты дашь ей шанс собрать их обратно.