На ее лице появляется что-то похожее на опустошение, как будто она ждет, что я скажу ей, что солгал ей.
— Обстоятельства изменились, — говорю я ей, держа руку на ее лице. — Я рад сообщить тебе, что на самом деле я женат — и я невероятно предан своей жене.
Она смотрит на меня так, будто не знает, стоит ли верить хоть одному моему слову, и я ухмыляюсь ей в ответ, молча клянясь исправить свои ошибки.
Глава 23
Сиерра
У меня тяжело на сердце, когда мы входим в розовый сад Зейна и Селесты, где будет проходить небольшой прием. Фэй начинает играть на пианино, когда мы входим, и я изо всех сил пытаюсь заставить себя улыбнуться.
— Те бумаги, которые ты только что подписала? — говорит Ксавьер, протягивая мне руку и крепко ее сжимая. — Они включают соглашение о неразглашении.
— Я в курсе, — говорю я ему, пытаясь вырвать свою руку из его. — Мои юристы составили его.
Он лишь загадочно улыбается и продолжает держать меня за руку.
— Мне показалось, что ты говорила, что хочешь сыграть роль для своей бабушки?
Я мгновенно прекращаю свои попытки освободиться от него и вздыхаю, бросая на него завуалированный взгляд, который он делает вид, что не замечает. Ксавьер усмехается и наклоняется ко мне, касаясь губами моего уха.
— Как ты справишься с фотосъемкой и разрезанием торта, не говоря уже о нашем первом танце? Вы ужасная актриса, миссис Кингстон.
Мое сердце замирает от того, как он обращается ко мне.
— Что? — шепчет Ксавьер, а затем украдкой целует меня в ухо. — Вам нравится, как это звучит, миссис Кингстон?
Я прижимаю руку к его груди, отмечая, что его сердце бьется так же быстро, как и мое, когда я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его уху.
— Вовсе нет. Если я выгляжу хоть немного взволнованной, то это потому, что я продумывала, как убить тебя во сне. У тебя есть предпочтительный способ? Может, яд?
Он смеется и хватает меня за шею, его взгляд разгорается.
— Вообще-то да, — говорит он, притягивая мое тело к своему, между нашими губами остается всего дюйм. — Я бы с удовольствием задохнулся между твоих бедер.
Я задыхаюсь, и моя реакция только заставляет его смеяться сильнее, его лоб прижимается к моему.
— Черт, — пробормотал он. — Я буду наслаждаться тем, как найти способ заставить тебя волноваться. Я не думал, что возможно быть красивее, чем то, как ты выглядишь, когда смотришь на меня, твои великолепные глаза сверкают, а щеки раскраснелись... но это? Да, это станет моим новым любимым развлечением.
— Ты сумасшедший, — говорю я ему, слегка отстраняясь.
— О, детка, ты и половины не знаешь. — Я поднимаю бровь, и он немного выпрямляется, отстраняясь. — Это сумасшествие? Я узнал об этом от своей мамы, которая сейчас идет к нам.
Нервы внезапно всколыхнулись во мне, и я сжимаю руку Ксавьера. Он ласково улыбается мне и отпускает мою руку, предпочитая вместо этого обнять меня.
— Мама, — говорит он, в его тоне слышится нотка предупреждения. — Папа.
— Сиерра, — говорит мама Ксавьера, мгновенно заключая меня в крепкие объятия. — Я так рада наконец-то с тобой познакомиться. Я столько слышала о тебе за эти годы.
Она отстраняется, и я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.
— Все это вранье, я в этом уверена, — говорю я ей, нервно улыбаясь.
— Так ты говоришь мне, что не ты недавно порезала все шины Ксавьера? — спрашивает отец Ксавьера.
Я качаю головой и бросаю на них свой самый невинный взгляд.
— Его шины? Как вообще можно их порезать?
Его мать разражается смехом и хватает меня за руку, выражая одобрение, когда замечает на мне браслет.
— У меня такое чувство, что ты отлично впишешься в нашу семью, — говорит она, и мое сердце мгновенно теплеет. Я бы никогда не призналась в этом Ксавьеру, но я всегда хотела, чтобы в моем браке были любящие родственники, которые относились бы ко мне как к родной дочери. Я всегда хотела узнать, каково это — иметь маму, и то, как Габриэла улыбается мне, заставляет меня задуматься о том, что, может быть, у меня с ней это получится, пусть даже всего на несколько лет.
Члены нашей семьи выстраиваются в небольшую очередь за родителями Ксавьера, и я улыбаюсь, когда каждый из моих братьев крепко обнимает меня, а затем поворачиваюсь к Ксавьеру и пожимаю его руку с чрезмерной силой. Вскоре нас поздравляют уже его братья, и каждый из них с удовольствием обнимает меня чуть дольше, явно пытаясь вывести Ксавьера из себя.
— Перестань вести себя как придурок, Хантер, — говорит мягкий женский голос, и я поднимаю бровь, заметив Валерию позади него. Хантер отпускает меня, и я с недоверием смотрю на нее, когда она делает шаг вперед. Одно дело, когда Ксавьер ведет ее с собой. И совсем другое — явиться в день его свадьбы. Один только вид ее здесь, в обсерватории моего брата, наполняет меня новым видом ярости.