— Он не сможет доставить тебе такое удовольствие, — говорю я ей, когда ее внутренние мышцы перестают сокращаться. — Пока мы женаты, я единственный мужчина, который будет прикасаться к тебе. — Она яростно краснеет, когда я вытаскиваю пальцы и подношу их к губам, наслаждаясь ее вкусом. — Ты моя, Сиерра Кингстон. Нравится тебе это или нет.
Она толкает меня в грудь и соскальзывает с конференц-стола, только ее колени при этом подгибаются. Я ухмыляюсь, обхватывая ее рукой за талию и притягивая к себе, заключая в объятия. Сиерра прижимает руку к моей груди и смотрит на меня. В этот раз в ее великолепных изумрудных глазах нет яда — только робость и что-то, что я могу назвать уязвимостью.
— Я как раз собиралась отказать ему в просьбе пообедать вместе, — пробормотала она.
Мое сердце учащенно застучало, когда я осторожно убираю волосы с ее лица. Понимает ли она, какое это облегчение — слышать такое? Сомневаюсь, что она представляет, насколько сильно каждое ее действие влияет на меня, насколько велика ее власть надо мной.
— Не жди меня, — говорю я ей, прижимаясь к ее лбу долгим поцелуем. — У меня встречи до поздна.
Она отстраняется, кажется, выходя из сладкого оцепенения, в котором находилась.
— Как будто так и надо, — говорит она мне, поправляя юбку, и румянец на ее лице ослабляет эффект, которого она добивалась.
Я хихикаю, и она, бросив на меня взгляд, выбегает из конференц-зала, оставив меня смотреть ей вслед. Что она со мной делает? Кажется, я окончательно сошел с ума.
Глава 30
Сиерра
— Где твой муж? — спрашивает бабушка, когда я вхожу в ее дом на наш еженедельный семейный ужин. — Я сказала тебе, что ты освобождена от посещения семейных мероприятий, но я также сказала тебе, что если ты хочешь прийти сегодня вечером, то должна взять с собой Ксавьера.
В комнате воцаряется тишина, и я невольно краснею, проходя к своему обычному месту, а мои брови поднимаются, когда я понимаю, что теперь за столом есть дополнительное место.
— Он слишком занят работой, чтобы прийти, — отвечаю я, ярко ухмыляясь.
Рейвен наклоняется ко мне, ее плечо касается моего.
— Ты ведь даже не сказала ему о сегодняшнем ужине?
— Нет, — шепчу я, наливая себе бокал вина. Последние пару недель прошли в круговороте событий, и, хотя я не хотела признаваться в этом, мне действительно нужно было вернуться домой и побыть с братьями и невестками хоть один вечер. Я никогда не чувствовала себя такой растерянной и не ощущала себя самой собой с тех пор, как вышла замуж. Конечно, я виню Ксавьера. Если бы он не продолжал прикасаться ко мне так, словно действительно хотел меня, я бы не сомневалась во всем, что, как мне казалось, я знала.
— Простите, я опоздал, — раздается сзади знакомый голос, и я в шоке смотрю, как в комнату входит мой муж с огромным букетом подсолнухов, который он протягивает бабушке с самой милой улыбкой на лице.
— О, все в порядке, милый, — отвечает она, нежно беря его за руку. — Я рада, что ты все-таки смог приехать. Сиерра сказала, что ты был слишком занят работой.
Он смотрит на меня, и наши глаза встречаются. Мое сердце замирает, когда он ухмыляется, а затем отрывает от меня взгляд.
— Я бы ни за что не пропустил это событие. В конце концов, вы сами меня пригласили. — Одна из наших домашних горничных забирает у него букет, а мои братья с усмешкой обмениваются деньгами, явно принимая ставки, в которые я не посвящена.
Ксавьер садится напротив меня, и мое лицо пылает, когда я чувствую его ногу на своей. Я пинаю его, и он, ухмыляясь, зажимает мою лодыжку между своими. Я изо всех сил пытаюсь вырваться, не давая понять, что происходит, а он продолжает радостно болтать с бабушкой, делая вид, что ничего не замечает.
— Ну, как все прошло? — тихо спрашивает Рейвен, когда подают закуски.
Я бросаю на нее взгляд.
— Я тебе ничего не скажу, предательница.
Она хихикает, обхватывая меня за плечи и наклоняясь, ее голова опускается на мою.
— Значит, есть что рассказать? Выкладывай. — Я едва слышу ее голос за всем этим шумом, который производят мои братья, и в кои-то веки я благодарна им за это.
Я колеблюсь мгновение, прежде чем рассказать ей все — поцелуй в библиотеке, то, как я укусила его, и даже все, что произошло в его кабинете. Она ухмыляется, слушая меня, и смотрит в глаза со знанием дела.
Когда мы поженились, я была так уверена, что наш брак останется только на бумаге и что мы не будем иметь ничего общего друг с другом, кроме обязательств перед нашими семьями, но его невозможно игнорировать — невозможно сопротивляться.