— Знаю, — обещает она, хотя, возможно, и не должна. Она даже не представляет, сколько раз я фантазировал о том, чтобы она стояла передо мной на коленях, как отчаянно я нуждаюсь в этом, нуждаюсь в ней.
Я на мгновение сжимаю челюсти, а потом киваю вопреки здравому смыслу.
— Открой рот.
Моя драгоценная жена делает то, что ей велено, и я смотрю в ее жаждущие глаза, медленно проникая внутрь, пока она не отпрянет немного, только чтобы сделать все заново, медленно трахая ее лицо. Она присасывается ко мне, ее язык трахает в совершенстве, пока мои толчки быстро становятся все более неконтролируемыми, быстрее, сильнее, глубже.
— Вот это моя девочка, — бормочу я, остатки злости улетучиваются, и я сосредоточиваюсь только на ней. — Ты отлично сосешь член своего мужа, Сиерра.
Я позволяю себе жить фантазиями, в которых она действительно хочет меня таким, какой я есть, хочет меня, несмотря на кровь, которую я пролил. Я обманываю себя, думая, что достоин ее привязанности, ее преданности.
— Такая хорошая, черт возьми, девочка, — бормочу я, когда она начинает сосать сильнее, ее язык бесконечно дразнит меня.
Все мои мысли улетучиваются, пока не остается только она и то, как чертовски потрясающе она заставляет меня чувствовать себя. Сиерра — единственная в этом мире, кто может заставить меня забыть о самых страшных кошмарах. Мои стоны наполняют комнату, когда я начинаю терять контроль над собой, а она стонет на моем члене, словно это я доставляю ей удовольствие.
— Черт, — хриплю я, испытывая головокружение. — Сиерра, детка, я больше не могу... блять.
Я выхожу из нее, но она тут же наклоняется вперед, и наши глаза встречаются.
— Нет. Позволь мне, — требует она, прежде чем снова взять меня в рот так глубоко, как только может.
Я стону, проталкиваясь в ее горло так далеко, как только возможно, чтобы не вызвать у нее рвотных позывов, и лишь затем отступаю почти до конца.
— Ты такая хорошая жена, — шепчу я, прекрасно понимая, что мы находимся на пороге того, что все, что у нас есть, развалится. Она хмыкает, пока я задаю ритм, который держит меня на грани, пытаясь насладиться этим моментом с ней.
Я не могу отделаться от ощущения, что это единственный раз, когда я смогу испытать такое с ней, а она наблюдает за тем, как тают все остатки самообладания.
— Сиерра, — стону я, кончая глубоко в ее горло, и она проглатывает все, как хорошая девочка.
Она задыхается, когда я отстраняюсь от ее рта, ее глаза темнеют от желания.
— Встань лицом в ту сторону, — приказываю я, указывая на зеркало в полный рост на стене. — На руки и колени.
Она колеблется долю секунды, прежде чем подчиниться, и я улыбаюсь, когда она располагается так, как я ей велел.
— Хорошая девочка, — бормочу я, двигаясь за ней и медленно поднимая футболку, в которую она одета. Она даже не представляет, что со мной происходит, когда вижу ее в моей одежде. Она думает, что таким образом скрывает больше своего тела, но меня это только заводит. Сиерра задыхается, когда мои руки начинают ласкать ее попку, разминая, сжимая, а затем я берусь за лямки ее трусиков и стягиваю их вниз по бедрам, оставляя чуть выше колен. Я усмехаюсь, когда замечаю, какая она мокрая, какая набухшая и сексуальная ее киска.
— И все это только после того, как ты отсосала мой член?
Я наблюдаю за ее раскрасневшимся лицом в зеркале и ухмыляюсь, чертовски довольный тем, что это все для меня, что она моя.
— Такая идеальная, красивая киска, — шепчу я, прежде чем наклониться и провести языком прямо по ней, желая попробовать на вкус. Она стонет, когда я ласкаю ее клитор, и ее бедра начинают двигаться, когда она поддается желанию.
— Ксавьер, — умоляет она, пока я играю с ней, не торопясь, дразня ее и никогда не давая ей того, чего она хочет. В ее голосе звучит отчаяние — для меня. — О боже, — стонет она, когда я сильно присасываюсь к ее клитору, и вот уже она кончает на мой язык, ее ноги дрожат.
Я ухмыляюсь, когда ее глаза встречаются с моими в зеркале, желание управляет каждой моей мыслью. Я бы хотел, чтобы она всегда так на меня смотрела, как будто нет никого, кроме меня, как будто я — это все, что ее волнует. Сиерра задыхается, когда я прижимаю свой член к ее киске и несколько раз провожу им вперед-назад, а затем слегка ввожу.
Она напрягается, и я смотрю в зеркало на ее расширенные глаза. Приходит осознание, и я отстраняюсь. Что, черт возьми, я только что собирался сделать со своей женой? Она думает, что я не знаю, но я прекрасно осведомлен, что она все еще девственница. Она всю жизнь ждала своего мужа, и вот я здесь, почти что собираюсь трахнуть ее на чертовом полу, как какое-то гребаное животное.