В глазах Грэма вспыхивает раздражение, и он несколько мгновений пристально смотрит на меня, но я лишь киваю в знак согласия. У меня могут быть свои претензии к Ксавьеру, но он никогда не принимает плохих деловых решений. Я бы никогда не призналась ему в этом, но когда дело касается нашего бизнеса, я слепо ему доверяю.
— Я уверен, что Сиерра вполне способна ответить за себя сама, — говорит Грэм.
Ксавьер ухмыляется.
— Мы с Сиеррой объединяем наши компании. Наши решения будут совместными, так что я, фактически, говорю за нас обоих.
Грэм смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я слегка киваю. Выражение его лица меняется, и он делает шаг назад.
— Слияние Виндзоров никогда не бывает просто слиянием, — говорит он с болью в голосе. — Полагаю, поздравления уместны?
Ксавьер ухмыляется, его рука соскальзывает с моего бедра и обвивается вокруг моего плеча. Грэм смотрит на то место, где он прикасается ко мне, и его глаза на несколько мгновений закрываются. Он делает глубокий вдох и качает головой, хватая свой ноутбук и выходя.
— Грэм! — зову я, поспешно поднимаясь со своего места.
Я делаю шаг в его сторону, пытаясь последовать за ним, но Ксавьер тоже поднимается со своего места, его глаза пылают гневом.
— Не надо, — говорит он, хватая меня за руку. — Не ходи за ним, Сиерра.
Глава 36
Ксавьер
Я в такой ярости, что едва соображаю, пока мы с Сиеррой добираемся до дома, а в голове бесконечно воспроизводится то, как она смотрела на Грэма. Ни один из нас не произносит ни слова, когда мой водитель останавливается перед нашим домом, и напряжение становится ощутимым.
— Почему ты так злишься? — огрызается Сиерра, захлопывая за собой дверь.
Я поворачиваюсь лицом к жене и развязываю галстук.
— Ты не можешь быть серьезной, — говорю я в ответ. — Что я должен чувствовать, если не чертову ярость, Сиерра? Я просто сидел и смотрел, как моя жена чуть ли не бежит за другим мужчиной.
— Он друг! — кричит она, бросая свою сумочку на консольный столик в фойе. — Я хотела последовать за ним, потому что не хотела, чтобы он узнал об этом.
— Нет, — говорю я насмешливо. — Если бы все зависело от тебя, он бы вообще ничего не узнал. Скажи мне, Сиерра. Стала бы ты скрывать это от него вечно, если бы могла?
— Какого черта ты вдруг ведешь себя как мой муж, хотя мы почти не разговаривали две недели? Кем ты себя возомнил? Ты не можешь просто прикоснуться ко мне так, как ты это сделал, а потом относиться ко мне так, будто меня вообще не существует!
Я вздыхаю и на мгновение поднимаю глаза к потолку. Она, конечно, права, но она также уклоняется от ответа на мой вопрос.
— Это не ответ, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь, — говорю я ей, мой голос теряет всякую бодрость. — Знаешь что? К черту все, Сиерра. К черту это.
Я поворачиваюсь к ней спиной и ухожу, направляясь прямиком в нашу гардеробную. Я полагал, что она не захочет сейчас находиться рядом со мной, но, к моему удивлению, она последовала за мной.
— Ты хочешь получить ответ? — спрашивает она, ее голос дрогнул, когда она заметила, что я расстегнул половину рубашки.
— Вообще-то, — говорю я ей. — Нет. Мне все равно, потому что это ни хрена не меняет. Никогда не поменяет.
— Да, ты ясно дал понять, что тебе все равно, — говорит она, ее тон наполнен горечью.
Моя рубашка распахивается, и я поднимаю бровь.
— И что это значит?
Ее глаза вспыхивают, и она делает шаг ко мне. Уязвимость, которую она демонстрирует, сбивает меня с ног, и я делаю выжидательный вдох. Сиерра колеблется, а потом качает головой.
— Забудь об этом, — говорит она мне, ее голос мягкий. — Это не имеет значения.
Она вздыхает и поворачивается, чтобы уйти, но я хватаю ее и притягиваю к себе.
— Что ты хочешь от меня? — спрашиваю я с болью. — Просто скажи мне, и я, блять, сделаю это.
Она поднимается на цыпочки, ее губы так близко к моим, что я почти чувствую их вкус.
— Ничего, — шепчет она. — Всего.
Я стону и крепко сжимаю ее волосы, прежде чем поцеловать ее, погружаясь в нее. Она тихонько хнычет и открывается мне, и я тут же углубляю наш поцелуй, мой язык переплетается с ее языком. На вкус она шоколад и корица, и это сводит меня с ума.
Моя жена задыхается, когда я прижимаю ее к стене, но она ни на секунду не отрывает своих губ от моих, обхватывая ногами мои бедра.
— Блять, — стону я, целуя ее так, будто от этого зависит моя жизнь, будто это единственный раз, когда я когда-либо смогу поцеловать ее. Черт, может, так оно и есть. Каждый момент с ней драгоценен, и я никогда не приму ни одной секунды ее желания как должное. В конце концов, это не надолго.