Сиерра хихикает, когда я расстегиваю молнию на ее платье, и ее глаза блестят от желания, когда оно падает на пол. Она поворачивается ко мне лицом и запускает руку в мои волосы, наши глаза встречаются.
— Чего ты хочешь?
— Тебя, если мне повезет.
Она смеется, и, черт возьми, это лучший звук в мире, за которым следует только то, как я собираюсь заставить ее стонать мое имя.
— Мы опоздаем, — говорит моя жена, хотя она расстегивает пуговицы на моей рубашке, ее рука жадно блуждает по моей коже.
— Мне все равно, — говорю я, разворачивая ее и склоняя над туалетным столиком, и наши глаза встречаются в зеркале. Она задыхается, когда я раздвигаю ее ноги и просовываю пальцы между ними, мой член мгновенно начинает пульсировать, когда я нахожу ее влажной. — Это... — бормочу я, поднося пальцы к губам, чтобы попробовать на вкус. — Это все, что меня волнует.
Она стонет, когда я обвожу ее клитор, безжалостно дразня ее.
— Ксавьер, — предупреждает она. — Ты собираешься шутить или трахать свою жену?
Я ухмыляюсь, испытывая глубокое удовольствие от того, как она себя называет. Мне чертовски нравится, когда она называет себя моей женой. Я стону, торопливо расстегивая брюки, и мне нравится, как она стонет, когда я погружаю свой член в ее киску.
— Ты хочешь этого, детка?
— Да, — хнычет она, покачивая бедрами в попытке придвинуть меня ближе.
Я ввожу кончик и тянусь к ее волосам, зарывшись в них рукой. В отражении в зеркале она выглядит чертовски великолепно. Это похотливое выражение, то, как ее сиськи упираются в деревянный стол, и это прекрасное раскрасневшееся лицо.
— Как ты, блять, моя? — спрашиваю я, проскальзывая в нее на дюйм.
— Еще, — требует она.
Я ухмыляюсь, обхватываю ее и начинаю рисовать ленивые круги вокруг ее клитора.
— Нет, пока ты не кончишь для меня, Котенок.
Она задыхается, из ее губ вырываются тихие стоны, пока я подталкиваю ее к оргазму, трахая ее самым мучительным и неглубоким способом.
— Ксавьер, — умоляет она.
— Да, любовь моя?
— Пожалуйста.
Я улыбаюсь и даю ей то, чего она хочет, мои пальцы двигаются быстрее, грубее. Нет ничего более захватывающего, чем наблюдать за тем, как Сиерра кончает от моих ласк, и знать, что я заслужил каждый из этих восхитительных стонов.
Ее ноги начинают дрожать, и я прикусываю губу, входя в нее полностью, как раз в тот момент, когда ее киска начинает сжиматься, а тело терять силы. Я притягиваю ее к себе и прижимаю ее к своему животу предплечьем. Она опускает голову на мое плечо, пока я медленно беру ее, ее дыхание неровное, а ее глаза смотрят на меня через зеркало. Я никогда не испытывал ничего столь интимного, и это путает мой разум, заставляет меня чувствовать то, что не может быть реальным.
Она наклоняет голову и целует меня, и вот уже я теряю себя в ней. Я беру ее жесткими, медленными толчками, и она стонет мне в рот.
— Что ты со мной делаешь? — бормочу я ей в губы, уверенный, что она меня околдовала.
Сиерра улыбается и протягивает руку к моим волосам, возвращая мои губы к своим, требуя, чтобы я поцеловал ее. Я с радостью подчиняюсь, и то, как она переплетает свой язык с моим, доводит меня до предела. Она сглатывает мои стоны и крепко вцепляется в мои волосы, когда я кончаю, и это самое нереальное ощущение. Я никогда не насыщусь ею, ни через миллион лет.
— Мы действительно опоздаем, — говорит она мне, когда я выхожу из нее, и я смущенно улыбаюсь. Лучше не говорить ей, что моя мама на самом деле очень не любит, когда я опаздываю. Вместо этого я просто помогаю жене привести себя в порядок и одеться, используя любую возможность прикоснуться к ней.
— Не забудь это, — бормочу я, надевая ей на палец обручальное кольцо. Ненавижу, что она редко его носит, что я для нее кто-то, кого она хочет скрыть. Даже если это только на сегодня, я хочу почувствовать, что она действительно моя.
Сиерра удивляет меня, когда кладет руку мне на бедро, когда я подъезжаю к ресторану, и я беру ее за руку, переплетая наши пальцы, и украдкой смотрю на нее. Я никогда не хотел и не боялся чего-то в равной степени, но именно это я чувствую по отношению к ней. Я боюсь испортить с ней отношения, но в то же время не могу ее отпустить.
— Вы опоздали, — говорит Хантер, когда мы входим в здание, и тянется к моей жене. Я отдергиваю ее, прежде чем он успевает обнять ее, и бросаю на него взгляд, но она только смеется и отталкивает меня в сторону, чтобы обнять моего брата.
— Хантер! — взволнованно говорит она, и я наблюдаю за ними, сузив глаза. К моему удивлению, Сиерра переходит к Элайдже, затем к Заку и, наконец, крепко обнимает Валерию, обращаясь с ними со всеми, как с родными братьями и сестрами. Я думал, что она будет сдержанной рядом с ними, опасаясь нашей репутации, но вместо этого она относится к ним с неожиданной добротой.