— Что? — спрашивает он, сбитый с толку. — Я... я подумал, что тебе это понравится.
Я прикусываю губу и делаю успокаивающий вдох, прежде чем заставить себя улыбнуться мужу. Он испортил специальное издание и даже не подозревает об этом.
— Может, это не лучшая идея, — говорит он, пытаясь забрать книгу, и я отступаю, прижимая ее к груди.
— Это мое, — говорю я ему. — Ты не можешь ее забрать. — Он улыбается и качает головой, а я бросаю на него недоверчивый взгляд, прежде чем снова внимательно посмотреть на свою новую книгу.
— Она великолепна, — говорю я ему, и мой голос дрожит. Его глаза блуждают по моему лицу, и я ухмыляюсь, на этот раз искренне. — Так ты это читал?
Он кивает.
— Сначала я начал читать ее, потому что хотел узнать, почему она тебе понравилась, и по мере чтения я выделял все отрывки, которые напоминали мне о тебе. Я добавил несколько заметок на полях, чтобы ты знала, почему что-то заставило меня думать о тебе, когда это может быть не очевидно из текста.
Я пролистываю свое новое издание «Проклятия теней и льда», и сердце мое замирает, когда я снова смотрю на книгу, видя ее новыми глазами. Мысль о том, что Ксавьер читает роман о красавице и чудовище, бесконечно забавна, и я не могу не усмехнуться, когда понимаю, что он выделил одну из моих любимых частей — ту, где героиня говорит, что я обещала быть с тобой только до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Я как раз ускорила момент со смертью, прямо перед тем, как она вонзает нож в сердце императора, в их брачную ночь, не меньше, не понимая, что он бессмертен.
На полях написано: Думаю, я знаю, что он увидел в ней, даже в самом начале их истории; то же самое я вижу в тебе. Редко можно найти человека, которого я не пугаю, но ты никогда не боялась. Мои страхи такие же, как у Феликса: однажды ты увидишь во мне монстра и сбежишь, как все остальные.
Я поднимаю на него глаза, но он отводит взгляд.
— Я знаю, что это не то же самое, как если бы я спонтанно рассказал тебе, что у меня на уме, или научился общаться так, как мне нужно, но это...
— Это прекрасно, — говорю я ему, изо всех сил стараясь сдержать слезы на глазах. Я не могу поверить, насколько это продуманно, сколько усилий было приложено. Но еще больше я не могу поверить в то, что он видит себя таким. Я кладу книгу на журнальный столик и тянусь к нему. — Ксавьер, ты не чудовище.
— Я бы хотел, чтобы это было не так, — говорит он, зарываясь руками в мои волосы. — Если бы я мог отмыть руки, я бы это сделал, Сиерра. Нет ничего, на что бы я не пошел, чтобы стать таким мужчиной, как ты хочешь.
— Я хочу только тебя, — признаю я. — Всегда был только ты.
Он прижимается лбом к моему и делает дрожащий вдох.
— Ты не можешь так говорить.
Я поднимаюсь на цыпочки и целую его, обожая то, как он издает тихий звук в глубине горла, прежде чем притянуть мое тело к себе. Он целует меня жадно, отчаянно, и я подаюсь вперед, заставляя его отступать назад, пока мы оба не падаем на диван. Он стонет, когда я сажусь на него, и его взгляд ласкает мое тело.
— Я хочу тебя, Ксавьер Кингстон. Хорошего, плохого и всего, что между ними. — Мои руки блуждают по его рубашке, и я улыбаюсь, когда начинаю расстегивать пуговицы. — Позволь мне показать тебе, насколько сильно.
Глава 44
Ксавьер
Я смотрю в окно своего кабинета и улыбаюсь проливному дождю за окном.
— Освободи мое расписание на остаток дня, — говорю я Сэму. — Я иду домой.
— Ч-что? — заикается он, сжимая свой планшет. — Ты не можешь! У тебя встреча по приобретению, которая была запланирована на несколько месяцев вперед, и критическая проверка объекта.
Я улыбаюсь и качаю головой.
— У меня есть кое-что более важное на сегодня.
Сэм смотрит на меня с недоверием, пока я хватаю свои вещи и выхожу из офиса, а сердце мое успокаивается от решения расставить приоритеты всего на один-единственный день. Я так долго прятался за работой, но я не могу продолжать идти по одной и той же дороге и ожидать, что мой пункт назначения изменится.
Я странно нервничаю, входя в свой дом, и думаю, были ли те шаги, которые я предпринял в последнее время, правильными, или они заведут меня в тупик. Сердце бешено колотится, когда я переодеваюсь в серые треники, оставляя торс голым — именно так, как любит моя милая жена.
Когда я захожу в ее домашнюю библиотеку и разжигаю огонь в мраморном камине, а затем беру уютный плед и накрываюсь им в большом кресле в углу, мои мысли заняты только ею. Я оглядываю комнату и на мгновение замираю, решив добавить несколько свечей.