Сиерра обхватывает рукой мою шею и смотрит на меня.
— Я люблю тебя больше, — говорит она, а затем наклоняется и прижимается губами к моим.
У меня перехватывает дыхание, я закрываю глаза, сжимая в кулаке ее волосы, и целую ее, нуждаясь в ней с новым видом отчаяния. Я никогда не чувствовал себя так. Я никогда так отчаянно не хотел чувствовать себя живым. Сиерра стонет, когда я раздвигаю ее губы, мой язык ласкает ее медленно, соблазнительно, пока она не начинает двигать бедрами, ее руки проводят по моей обнаженной груди.
— Ксавьер, — дышит она, запуская руку в мои волосы, наклоняясь к моей шее и царапая зубами кожу.
Я стону и откидываю голову к изголовью кровати, мои сломанные ребра болезненно протестуют против моих движений. Жена присасывается к моей коже, отмечая меня, и мой член начинает пульсировать.
— Ты мне нужна, — признаюсь я, чувствуя себя до странности уязвимым, как никогда раньше.
— Я рядом с тобой, — говорит она, потянувшись между нами, чтобы освободить мой член. — Я всегда буду рядом с тобой, Ксавьер. Всегда и навсегда.
Я стону, когда она грубо отодвигает трусики в сторону, даже не потрудившись снять их, пока она выстраивает меня в линию, ее бедра плавно покачиваются вперед-назад, пока кончик не проскальзывает внутрь. Ее голова откидывается назад, когда я тянусь к ней и начинаю обводить ее клитор, нуждаясь в прикосновении к ней так же сильно, как и в том, чтобы увидеть ее. Она медленно опускает бедра, принимая меня дюйм за дюймом, пока не опускает свой вес полностью, и я оказываюсь внутри нее, из моего горла вырывается нуждающийся стон.
Глаза Сиерры не отрываются от моих, когда она начинает скакать на мне, одна ее рука в моих волосах, другая на моей груди, как будто ей нужно почувствовать биение моего сердца.
— Я люблю тебя, — говорит она, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, теряя себя в ней.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу я ей в губы, когда берусь за ее бедра и поднимаю ее почти до самого конца от себя, а затем опускаю ее жестко и быстро, беря контроль в свои руки. Она стонет охренительно красиво, и я улыбаюсь впервые за несколько дней, прежде чем повторить все сначала.
Глава 56
Сиерра
Я расхаживаю взад-вперед по нашей библиотеке, глядя на часы, а не на книгу в своих руках. Каждый день в течение последних двух недель Ксавьер приходит домой чуть позже, его поведение постепенно становится все более похожим на то, что было раньше, до того как он начал общаться со мной, и это беспокоит.
Мои глаза загораются, когда через динамики, установленные по всему дому, раздается тихий звон, оповещающий о том, что он наконец-то дома. Я откладываю книгу на кресло и спешу к нему, ожидая, что он встретит меня на полпути, как он обычно делает, но обнаруживаю его в нашей гардеробной с галстуком на руках.
— Ты дома, — бормочу я, подходя к нему.
Он улыбается, но улыбка не достигает его глаз.
— Я дома, — говорит он, его голос мягкий. Я улыбаюсь ему и поднимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его, но впервые за все время, сколько я себя помню, он не хватает меня, чтобы поцеловать в ответ.
— Все в порядке? — спрашиваю я, потянувшись к его галстуку, чтобы снять его для него.
— Просто устал, — говорит он, почти не глядя мне в глаза. Вот уже несколько недель ему каждую ночь снятся кошмары, и я не могу представить, как это на него влияет.
— Я думаю, что тебе стоит поговорить с психологом о том, что произошло. Я так и сделала, и это действительно помогло. — Это была одна из первых вещей, на которых настояла Селеста, когда я оправилась, и она возила меня туда каждый день в течение недели подряд в сопровождении вооруженных телохранителей, без которых моя свекровь больше не разрешает мне выходить из дома. Мама Ксавьера сделала все возможное, чтобы я чувствовала себя в безопасности, и у меня не хватило духу сказать ей, что это излишне, и что я действительно в порядке. Как Виндзора, меня учили выживать при попытке или удачном похищении, и, насколько я знаю, я ушла невредимой. Я знаю, что Ксавьер так не считает.
— Это не то, чем я могу рисковать, — признается он. — Я не могу признаться в совершенных преступлениях. Даже на терапии.
— Тогда поговори со мной, — говорю я ему, мой голос мягкий, руки прижаты к его груди. — Я чувствую, что ты постепенно отдаляешься от меня, Ксав. Я боюсь, что теряю тебя, что ты позволишь этому человеку перечеркнуть всю ту тяжелую работу, которую мы проделали в нашем браке. Я не могу понять, о чем ты думаешь, потому что ты перестал со мной разговаривать, а теперь еще и приходишь домой позже обычного...