Однако Сеён не понимала, как можно бросить дочь в первый день занятий на курсах, да еще и ограничиться эсэмэской. Она знала, что мать способна на подобный поступок, но не ожидала такой подставы именно сегодня. Разозлившись, девушка пнула стоящую перед ней парту, чтобы выпустить пар, да так сильно, что та повалилась на пол. Затем позвонила маме, но та была недоступна. Сеён хотелось написать сообщение, которое ее ранит, но руки тряслись, и она не попадала по буквам.
– Девушка, что вы тут делаете? – спросил у нее охранник, стоя в дверях.
Наверное, он пришел на грохот. Увидел лежащую на полу парту и вопросительно посмотрел на нее. Только тогда Сеён осознала, что осталась одна в классе.
Она быстро вышла, подавляя в себе стойкое желание закричать что есть мочи. Услышала, как охранник у нее за спиной выключил свет и запер дверь. В коридоре было тихо и безлюдно. Ее ждал лифт, но Сеён прошла мимо и быстро спустилась по лестнице.
В холле на первом этаже тоже выключили свет. Никто даже не проверил, все ли покинули здание.
Когда она открыла дверь, в лицо ей ударил ледяной зимний ветер. По прогнозу обещали минус семь, но по ощущениям было намного холоднее. Сеён выругалась. Она кричала, выпуская из себя все эмоции, которые сдерживала во время занятий. Несколько учеников, стоявших на улице, недовольно глянули на нее и ушли.
Родители забрали оставшихся подростков, и уличное освещение возле здания курсов тоже стало гаснуть. Вокруг Сеён оставались лишь серые здания и голые деревья. Ни одной живой души, кроме нее. Хотя и она чувствовала себя наполовину мертвой. В ее душе, как и на улице, бушевал ледяной ветер.
«Я заберу тебя позже…»
Естественно, она это написала. Мама говорила Сеён, что в первый учебный день специально заберет ее на машине, но не прошло и дня, как нарушила обещание. Матери никогда не было до нее дела. Ее заботило только собственное настроение.
Сеён была разочаровала поступком мамы, но одновременно с этим злилась на саму себя, что поверила ей. Если б она с самого начала не питала надежд, то сразу направилась бы к метро без каких-либо проблем… Правда, сейчас Сеён не хотела ехать на метро, она слишком устала.
«И что теперь делать?» – думала девушка, стоя на тротуаре.
Ей хотелось исчезнуть из этой семьи, но время сейчас неподходящее. Надо потерпеть, чтобы обрести настоящую свободу. Сперва Сеён думала действительно поехать к отцу, но, представив его лицо, задумалась…
После развода родителей девушка должна была жить у папы, но мама под разными предлогами откладывала бракоразводный процесс, а потом и вовсе заявила, что уходит из дома. Она говорила, что этого хотел отец, но на деле никто не смог бы ее выгнать, если она сама того не пожелает. Именно ее мать инициировала развод, однако в действительности разводиться не хотела. Она всего лишь пыталась вернуть мужа под свой контроль. Сеён прекрасно это знала.
Но когда отец подписал нужные документы, ее мать не могла поверить своим глазам и со всей силы швырнула в него вазой. Сеён думала, что знает своего отца гораздо лучше мамы. Он человек не слова, а дела. Поэтому тот факт, что папа подготовил документы, означал, что он решил развестись. Осознавая всю серьезность ситуации, мама испугалась, пошла на попятную и, видя упрямство мужа, вытащила последний козырь. Она предложила немного отстраниться друг от друга и еще раз все немного обдумать.
– Но ведь ты никогда не изменишься, – усмехнулся отец.
Однако даже он не выдержал натиска, когда мама предложила ему уладить все после того, как их дочь поступит в университет. Она часто использовала Сеён как щит, и обычно это срабатывало.
Девушка знала, что так мать пыталась выиграть время, но ничего не сказала. Ей было жалко маму, которая готова была пойти на все, чтобы избежать развода. Сеён не хотелось, чтобы ее втягивали в разборки накануне вступительных экзаменов – это отвлекало и мешало сосредоточиться. Но мать пообещала, что снимет двухэтажную квартиру площадью сто пятнадцать квадратных метров.
Сама Сеён считала, что будет лучше, если мама от них уйдет. Она сидела дома и мешала учиться – постоянный шум, создаваемый ею, неимоверно раздражал. Без мамы сосредоточиться было намного проще.
Однако одного Сеён не учла – ее мать зациклена на себе, и даже если она уйдет от них, то все равно продолжит трепать мужу нервы. Мама заявила, что у нее есть такие же права на дочь, как и у него, и потребовала, чтобы Сеён жила на два дома. Она игнорировала аргументы бывшего мужа, который просил оставить их ребенка в покое ради ее же блага, объясняя, что решение должна принимать сама Сеён.