И кивнул на толстую стопку бумаг слева от себя.
— Это заявления наших добрых горожан и жителей поднадзорных деревень. Не все заявления, прошу учесть, а только те, которым отказано в приеме и только за эту неделю. Изволите приказать их принять? Прошу! — И, взяв самую верхнюю бумагу, исписанную крупным корявым почерком, зачитал: — Фрау Катерлизхен Мюллер, Вистенштадт. Обвиняет соседку в ведьмовстве, сделке с Той Стороной, непотребных плясках на крыше, полетах по ночам на козе в обнаженном виде, воровстве месяца, а также в изготовлении на дому картофельной водки без надлежащей лицензии. Обвиняет, позвольте заметить, еженедельно на протяжении последних пятнадцати лет, причем соседка за это время сменилась трижды. Соседку, козу и водку ваш предшественник проверял лично семь… прошу прощения, восемь раз. На восьмой раз пригрозил фрау Мюллер, что после следующей кляузы обвинит в ведьмовстве ее саму. С тех пор и до самого вашего назначения от фрау Мюллер не поступило ни одной жалобы. — Он отложил документ и взял следующий. — Или вот, жалоба от колбасника Ханса. Колбасник Ханс обвиняет в ведьмовстве трактирщика Гюнтера. Оный Гюнтер, по заявлению колбасника Ханса, разбавляет пиво колдовскими зельями, отчего колбасник Ханс вместо одной кружки регулярно выпивает пять, а потом проигрывается в кости. Иначе, как колдовством, все это невозможно объяснить…
— Но не все же заявления такие! — возмутился Видо.
Он вытащил наугад заляпанный жирными пятнами лист из середины стопки и с некоторой оторопью прочитал, что пасечник Петер из деревни Крессель обвиняет в сговоре с темными силами своего зятя. Исключительно с помощью темных сил зять коварно женился на невинной дочери пасечника Кресселя в этом году, сразу после тридцатилетия невесты, а после этого принялся изводить ее отца пусканием ядовитых ветров, с каковой целью злокозненно и по наущению демонов питается кислой капустой и вареным горохом…
— Позволю себе заметить, — сдержанно сообщил Фильц, едва Видо вернул в стопку кляузу пасечника Петера, — что я не позволяю оставлять заявления лицам, официально считающимся невменяемыми. Иначе, как вы понимаете, их было бы значительно больше.
— Вы хотите, чтобы я признал вашу правоту, — тихо сказал Видо, понимая, что отчасти секретарь и в самом деле прав, и все же не желая соглашаться с этой очевидной, но чем-то чудовищно неправильной правотой. — Но девушка умерла, потому что ее не начали искать вовремя. Если бы я узнал о ее исчезновении раньше…
— То искали бы ее теми же способами, что ее родственники или городская стража, — непочтительно прервал его Фильц. — Поскольку других способов не существует. Вы потратили бы на поиски то самое время, в которое вели свое расследование, и не успели бы додуматься до Марии-травницы. Зная вас, я полагаю, что вы не стали бы тянуть, а значит, отправились к ней сразу, едва в чем-то ее заподозрили, не так ли? Опоздай вы хоть на день, девушка все равно умерла бы, а с ней и тот юноша, которого вы привезли. Прошу прощения, герр патермейстер, но у каждой службы — свои обязанности, и в уставе Ордена не зря сказано, что патермейстер должен заниматься только теми делами, в которых явно виден след Той Стороны. Под вашим надзором пять деревень, не считая города, и если вы начнете заниматься розыском пропавших, то большую часть времени станете проводить в разъездах по окраинам подотчетной территории. Причем раз за разом убеждаясь, что пропавший жених очередной Гретхен попросту загулял в трактире или загостился у смазливой вдовушки, что четверо из пяти пропавших девушек и в самом деле сбежали с любовником, а богатого дядюшку свела в гроб отнюдь не порча, а заждавшиеся наследства племянники. А между тем Та Сторона действительно будет строить козни, но у вас не останется времени, чтобы об этом узнать!
Он указал на другую стопку, аккуратно сшитую канцелярской нитью и отложенную на край стола, а потом заговорил снова, мерно и ровно роняя слова, словно забивал гвозди в доску:
— Прежде чем обвинять меня в пренебрежении служебными обязанностями, вспомните, что каждую неделю я составляю сводку так называемых сопутствующих дел. Иначе говоря, тех, где в самом деле наблюдается состав преступления, однако по сути своей эти дела не относятся к нашему ведомству. Туда попадают пропавшие люди, подозрительные смерти и чрезвычайные происшествия, не объяснимые наглядными причинами, однако не несущие признаков колдовства. Именно в эту сводку попало заявление о пропаже девицы Луизы Фостфогель, незамужней дочери кузнеца Дитера Фостфогеля из деревни Флюхенберг. И если бы вы в любое время дня или ночи запросили у меня справку по этому заявлению, то получили бы ее в любом желаемом виде — устно, письменно, кратко или развернуто. Ну а пока такого запроса не имелось, сводка была бы составлена в должный срок, а именно — завтра. И позвольте напомнить, что в последние три недели у вас попросту не было времени с этими сводками знакомиться.