На лице инквизитора снова проявилась живая эмоция — радостное облегчение энтомолога, наконец определившего непонятный экземпляр жука.
— Москва — столица моей родины, — хрестоматийно подтвердил Стас. — Погодите, но про Санкт-Петербург вы точно ничего не знаете?!
— В жизни никогда не слышал, — рассеянно отозвался инквизитор и вытащил айфон. — А это что?
* * *
Видо вел допрос по обычной форме дознания, но с каждым мгновением недоумевал все сильнее. Зря Фильц презрительно кривится, подозревая герра Станислава Ясенецкого во лжи — чутье истинного клирика, безошибочно определяющее прямую ложь, молчало, а значит, несостоявшаяся жертва ведьмы говорила либо правду, либо то, что искренне считала таковой. Сумасшедший? Тоже нет. Рассказ слишком логичен для бреда, несмотря на странности, которые в нем содержатся, а вещи Ясенецкого недвусмысленно подтверждают, что герр аспирант и вправду… не отсюда.
Итак, на первый взгляд все выглядит просто. Развеселая компания бывших буршей отправилась праздновать встречу, ну и нажралась, разумеется, как и ожидалось от буршей. Что бы там ни лепетал герр Ясенецкий, но все знают, как пьют студенты. В компании, конечно, были девицы не самого благонравного поведения, — кто еще пойдет пить с мужчинами? — и с одной из таких особ Ясенецкого связывали известные отношения, иначе с чего бы он пошел ее провожать?
По дороге барышня увидела кота — по честному признанию герра аспиранта, породистого и красивого, а значит — дорогого. Хотели они его вернуть хозяевам или нет, это уже неважно, главное, что кинулись ловить. И кот привел их в некое место, пользующееся, опять же по словам Ясенецкого, дурной славой. Кот без жетона! Дурное место! В полнолуние!
Если бы Видо спросили, существуют ли на свете люди настолько безмозглые, чтобы сунуться в дурное место за котом без жетона, да еще в полнолуние, он бы поклялся, что таковых нет и быть не может! Оказалось — ошибался. В этом их Санкт… Питерс… бурхе живут напрочь безголовые дурни! Ну, или все проще — пьяный балбес так старательно красовался перед девицей, что всякое соображение отшибло вместе со страхом!
Объяснения герра Ясенецкого, что колдовства у них не существует, как и Той Стороны, Видо не совсем отмел… Просто у него в голове пока не укладывалось, что может существовать подобный мир. Это как представить, что люди ходят вверх ногами!
Вот кот без жетона — это как раз очень понятно. И в свете всего остального недвусмысленно указывает на большие проблемы. И у Видо, и у капитула, которым он руководит. А уж какие проблемы у герра Ясенецкого! Видо его даже пожалел бы, не знай он совершенно точно, в каком случае люди приходят из другого мира вслед за котом. Жаль… Парень ему сначала не то чтобы понравился, но впечатление производил неплохое.
Он отложил в сторону предмет из странного материала, именуемый «ай-фон». Ясенецкий сбивчиво пытался объяснить, что это устройство вроде записной книжки, но Видо так и не понял, где и как этой штукой писать. Ладно, может, в главном капитуле разберутся…
За «ай-фоном» последовал непривычного вида кошелек, в котором нашлись три разноцветные ассигнации, несколько белых и желтых монеток, а также две карточки из плотного гладкого материала. По словам их хозяина — нечто вроде векселя, по которому можно получить деньги в банке. Что ж, по одежде и так было понятно, что Ясенецкий — человек обеспеченный. Кстати, следует указать в бумагах его дворянское происхождение — ну а кем еще может быть преподаватель в университете, ассистент профессора? Оставалась крохотная возможность, что выслужившимся простолюдином, но Видо ее уверенно отверг. Речь, манеры, внутренняя свобода, которая сквозит в каждом слове и движении!
Вот с возрастом ошибка вышла, Видо ни за что не дал бы ему больше двадцати лет, но даже это теперь имело объяснение — лицо так молодо выглядит, потому что принадлежит человеку умственных занятий. Проще говоря, ухоженному холеному юнцу, ничего тяжелее пера и ложки в жизни не державшему.
— Это что, табакерка? — Еще не открыв плоскую коробочку из золотистого металла, Видо уловил тонкий запах дорогого табака. — Курите?
— Я — нет, — почему-то опять смутился Ясенецкий и торопливо пояснил: — Отто Генрихович курит. И вечно забывает папиросы дома или в машине, а потом нервничает. Еще и курит один-единственный редкий сорт, за которым просто в магазин не сбегаешь… В общем, я привык на всякий случай носить запасные! Ну и вот…
Видо кивнул, закрывая портсигар и откладывая в сторону. Интересно, чего тут можно стесняться? Позаботиться о рассеянном наставнике, который тебе еще и начальник, долг любого разумного человека. Герр Ясенецкий — человек безусловно разумный и почтительный подчиненный. Вполне достойно.