Заглянув под кровать, Стас тихонько выматерился от полноты чувств. Так и есть! Ночная ваза, чтоб ее! Фаянсовая, чистенькая, но… горшок! Да холера ж ясна…
Едва он встал, вернулся Фридрих Иероним и поставил на стол поднос с парой тарелок и большой чашкой — в неизменных розочках, от которых Стаса едва не передернуло. Ну, хоть без пирога обошлось! Точнее, как раз пирог на тарелке и был, но не яблочный и не с мясом, чему Стас от души обрадовался.
— Это с рыбой? — уточнил он, алчно глядя на приличный такой ломоть, даже в холодном виде аппетитно и характерно пахнущий.
— Так точно, ваша милость, — сообщил Фридрих Иероним. — День же постный.
— Ах да… — протянул Стас. — Я и забыл. То есть запутался…
«Ты не просто в чужом обществе, — сказал он себе. — Оно, это общество, еще и напрочь религиозное! Религия, сословность, этикет… Не вздумай об этом забыть, Станек, а то тебе здесь плохо придется!»
— Прикажете дождаться, пока поужинаете, или утром забрать? — невозмутимо поинтересовался камердинер.
— Эм… утром, наверное! — поспешно отозвался Стас. — Не хочется доставлять вам лишних неудобств!
— Услужить гостю молодого господина — мой долг, — с достоинством парировал Фридрих Иероним.
— Тогда будьте… любезны, — попросил Стас, изо всех сил воскрешая в памяти соответствующий лексикон, почерпнутый из литературы и кино. — Проводите меня еще в уборную? Я как-то не привык… то есть отвык…
Он тоскливо глянул под кровать, туда, где скрывались местные удобства, и умоляюще посмотрел на «не Мюнхгаузена». Нет, ну должна же у них здесь быть и уборная!
— Как пожелаете, — последовал ответ.
Уборная, к счастью, обнаружилась совсем неподалеку, стоило выйти из флигеля на задний двор, и Стас с облегчением прикинул, что даже ночью, если приспичит, найдет ее сам. «А жизнь-то налаживается», — усмехнулся он, распрощавшись с Фридрихом Иеронимом на пороге своей комнаты и впиваясь в холодный, но восхитительно вкусный рыбный пирог. В чашке оказался теплый травяной чай, вроде бы с мятой и ромашкой. Да уж, молока теперь долго не захочется!
Так вот, о жизни! С базовыми потребностями пока все в порядке, его накормили, устроили и пообещали относительную безопасность. Наверное, все-таки сочли жертвой, с которой можно и помягче! И только вопрос насчет говорящего кота никак не давал покоя, потому что на допросе Стас на него ответил машинально, не подумав, а теперь заднюю включать поздно, да и признаваться как-то… страшновато.
«А может, мне все-таки почудилось! — утешил он себя, допивая чай и с сожалением глядя на опустевшую тарелку. На второй, увы, лежала только салфетка — из тонкого полотна и с вышитым уголком. Стас вытер ею губы и пальцы, аккуратно положил обратно на поднос. Ужин получился вполне приличный, но после такого дня можно бы и больше съесть… — Супермаркетов здесь тоже нет, — напомнил он себе. — И пиццу никто не доставит! Да что там доставка, ты даже на местную кухню вряд ли попадешь, так что ни тебе холодильника с вкусняшками, ни вопросов, что приготовить, от милой Розочки Моисеевны… И питаются здесь совсем иначе, если что!»
— Я хочу вернуться домой, — сказал он неизвестно кому, дунув на свечу и наощупь укладываясь в постель. — Я должен вернуться. И вернусь обязательно! Нечего мне здесь делать…
Неизвестно кто, разумеется, промолчал, и Стас почти мгновенно вырубился, словно в нем, наконец, кончился заряд. Ему приснилась бабушка, они с Розочкой Моисеевной сидели на кухне и смотрели в окно — на огни ночного Питера и еле заметный силуэт поднятого моста… Стас изо всех сил попытался рвануться туда и сказать, что с ним все в порядке, но ничего не получилось, как будто их разделяло толстенное стекло.
— Господи, Ясенецкий, что же ты за балбес такой… — вздохнул еле слышный голос.
Стас узнал Ярика и возмутился, что не виноват, но и Ярик тоже пропал, а Стаса затянула черная глубина сна.
* * *
Перо монотонно шуршало — Фильц заканчивал опись вещей. Вот он положил перо на подставку, дал документу несколько мгновений просохнуть, для верности промокнул его листком рыхлой бюварной бумаги и уронил:
— Готово, герр патермейстер.
— Благодарю, — отозвался Видо и посмотрел на предметы, так и лежащие перед ним на столе.
Учебник с пометками прилежного ассистента, ключи и кошелек, пакет с нитками и за-жи-гал-ка… Судя по названию, что-то вроде механического огнива. Может быть, позже он попросит Ясенецкого показать, как оно работает… Ничего колдовского в этих вещах нет, и вообще-то можно было бы вернуть их хозяину. С другой стороны, это доказательство иномирного происхождения герра аспиранта и как таковое может быть интересно Ордену. Нитки с крючком и ключи — нет, разумеется, а вот книга, «ай-фон» и другие безделушки… Впрочем, вещи — это пустяки, главное — их хозяин.