За те несколько дней, что прошли с момента их драматичного освобождения, Любовь Петровна успела оправиться и теперь выглядела весьма солидно и элегантно. Белый пиджак, светло-бежевая юбка, эффектная косметика. Да, иметь дело с такой женщиной было намного приятнее, чем с наглыми и циничными молодчиками в малиновых пиджаках.
А суть ее предложения заключалась в следующем. Малое предприятие Виктора, образованное при московской парфюмерной фабрике, занималось изготовлением разной полезной мелочи — кухонных наборов, бижутерии, сувениров, — а недавно они даже начали делать знаменитые женские заколки для волос «софиста-твист», продавая их гораздо дешевле американского оригинала. Любаша же предложила ему заняться выпуском упаковок для пищевых продуктов.
— Самое выгодное сейчас — это еда, — говорила Любовь Петровна, оставляя следы помады на фарфоровой чашке с кофе, который им принесла секретарша Виктора — высокая, симпатичная и невозмутимая девица по имени Ольга — предмет постоянной ревности Динары. — Но у нас еще не научились делать самую малость — красивую упаковку. Сколько дерьма поступает из-за границы и быстро раскупается лишь благодаря своим ярким этикеткам. А ведь мы можем делать то же самое и лучше, и дешевле.
Виктор согласился, но тут же посетовал на нехватку производственных площадей. Он и сам давно подумывал над расширением производства, но главная загвоздка заключалась в чиновниках префектуры того округа, в котором находилось его малое предприятие. Супрефект округа — некий молодой господин, пришедший в чиновничье сословие на волне перестройки — упорно отказывался передать в аренду полуразрушенное каменное строение, пустовавшее не менее двадцати лет, и при этом ссылался на то, что «у префектуры свои планы».
— Дать не пробовал? — хладнокровно поинтересовалась Любовь Петровна, узнав о причине его затруднений.
— Не берет, собака, — улыбнулся Виктор. — Делает вид, что дело в принципе.
— А много давал?
— Тыщу баксов.
— Может, потому и не берет, что хочет больше?
— Мало ли чего он хочет… Да эти развалины и ста баксов не стоят.
Через какое-то время Любовь Петровна ушла, пообещав «решить эту проблему по своим каналам», но, как выяснилось сразу после ее ухода, решение лежало совсем рядом.
— Извините, Виктор Иванович, но я слышала ваш разговор, — убирая пустые чашки, спокойно заметила Ольга.
— И что? — поинтересовался он, пытаясь понять выражение ее невозмутимого лица.
— Мне кажется, я могла бы вам помочь и за половину той суммы, о которой вы говорили.
— То есть как?
— Вы платите мне пятьсот баксов, а уж я сама позабочусь о том, чтобы этот супрефект подписал все необходимые вам бумаги.
— Ого! — Виктор весело присвистнул. — Ну и как же ты сможешь это сделать?
Ольга лениво пожала плечами.
— Может, так, как вы подумали, а может, удастся обойтись и без этого. Я все-таки недаром работала в фирме «эскорт-услуг» и умею обращаться с клиентами.
— Ну а если все-таки не удастся обойтись без «этого»?
Ольга небрежно усмехнулась, спокойно посмотрела ему в глаза и ничего не ответила.
И вот сегодня, явившись с утра на работу, она принесла Виктору документы, на которых красовалась уверенная подпись супрефекта.
— Быстро, — только и сказал он, отсчитывая ей доллары, — ну и как, было не слишком противно?
— Даже если так, то какая современная девушка откажется ради таких денег потерпеть пару часов?
Про себя Виктор изумился тому, что и сам пришел к той же мысли всего два дня назад… Мало того, что эта мысль натолкнула его на весьма нетривиальный поступок, последствий которого он в глубине души изрядно страшился; но ему еще пришло в голову одно несложное философское обобщение. Ничто не придает мужчинам такой уверенности в себе, как соблазнение красивой женщины — предмета постоянной зависти других мужчин. Но, просто покупая такую женщину, ничего подобного не испытаешь. Ведь это заслуга денег, а не тебя самого. Зарабатывать умеют многие, а вот стать достойным любви… Печально, когда женская красота становится наградой не самым достойным, а самым богатым. Впрочем, так всегда было, есть и будет.