— Ну, братцы, вчера я предотвратил еще одно убийство, — произнес Федор, едва войдя в квартиру Разметаевых. — Видели бы, в каком состоянии был наш юный друг! Если бы я его не остановил и не затащил к себе, он черт-те что мог бы натворить.
— Ты опять пил? — хмуро поинтересовалась Динара, мгновенно уловив запах перегара.
— Разумеется, — кивнул Федор, пожимая руку Виктора, который был не менее хмурым, чем его жена. — Мы выпили с Андрюхой, и он мне все рассказал.
— Что именно? — проводя гостя в гостиную, спросил Виктор.
— Кофе будешь?
— Буду. Но если есть пиво…
— Пива нет, — быстро ответила Динара.
— Сколько раз я слышал эти жестокие слова от продавщиц, — комически вздохнул Федор. — Но это было так давно, еще в коммунистические времена, что я уже их начал забывать! Ладно, давай кофе.
— Так что он тебе рассказал? — спросил Виктор, едва Динара вышла на кухню.
— Все. Оказывается, он столкнулся со следователем, и тот поведал ему о твоих… гм… приключениях с Евой.
— Вот черт! — поразился Виктор, уже знавший от жены о разговоре с Прижогиным. — Зачем он это сделал? Ну и что Андрюха?
— Андрюха шел тебя убивать, пока не встретил на своем пути меня. Ну, мы зашли ко мне, выпили… а потом я сам отвел его спать.
— Ой, как скверно, ой, как скверно, — болезненно поморщился Виктор. — И как же мне теперь ему в глаза смотреть! Вот положеньице!
— Чего это ты стонешь? — спросила Динара, появляясь в комнате с подносом, на котором стояли три чашки кофе. — Что опять случилось?
— Андрей все знает…
— Раньше надо было думать! — мгновенно взвилась она. — А то сначала ведет себя как кобель, а потом стонет. Перед другом ему неудобно, а передо мной? Положеньице! — передразнила она мужа.
— Ну, ладно, ладно, ребята, — примирительно заметил Федор, закуривая и знаком прося у Динары пепельницу. — Положенье у нас у всех аховое. Знали бы вы, что я вчера видел у нашего юного друга, когда мы вместе зашли к нему, — и он хитрым взглядом обвел супружескую пару. — Только это, разумеется, между нами, ни слова следователю.
— Ну и что ты видел? — первой не выдержала Динара.
— Ме-да-льон, — отчетливо, по складам, проговорил Федор и с шумом выдохнул струю табачного дыма. — Помнишь, — обратился он к Виктору, — ты мне говорил о медальоне на золотой цепочке, который носила Ева?
— Да, помню.
— Так вот у нашего друга на серванте лежит женский медальон с золотой цепочкой… цепочка, правда, разорвана.
— Ну и что?
— Ха! Ничего себе что! Улика! Кто знает, с какой женщины был сорван этот медальон — с живой или с мертвой?
— Куда ты клонишь, хрыч старый, черт тебя раздери! — разозлился Виктор. — Что, Андрей убил свою невесту и сорвал с нее медальон на память? Совсем спятил на почве пьянства и детективов?
— Ничего я не спятил! — обиделся Федор. — Можно подумать, ты с его невестой занимался любовью на Канарских островах, а не в квартире напротив! А ты не думаешь, что он мог не спать и все слышать? Ревность, брат, это такая коварная штука… Ты представь себя на его месте — полгода добивался девушки, наконец, она согласилась выйти за тебя замуж, переспала с тобой в виде аванса и тут же, на следующий день, изменила тебе с твоим другом. Разве подходит такая темпераментная жена нашему холодному любителю трупов?
— Что за бред! — воскликнула Динара. — Да он бы тогда просто отказался на ней жениться, вот и все!
— И это говоришь ты, которая ревнует мужа к каждой юбке? — деланно изумился Федор. — Вспомни, как ты однажды приревновала его даже к моей старушке!
Действительно, был такой эпизод, когда Динара, увидев мужа мирно беседующим на улице с Еленой Борисовной, устроила ему бурную сцену.
— Оскорбленное самолюбие — это страшная вещь, — продолжал Федор. — Особенно когда ты ждешь женщину, а она вдруг заворачивает к другому. Кстати, — повернулся он к Виктору, — не при Динаре будь спрошено, но ты в тот день видел этот медальон на Еве?
Виктор замялся и потупил глаза, стараясь не смотреть на жену.
— Нет, кажется, не видел.
— Точно или кажется?
— Ну, не помню, отстань. А ты спросил у Андрея, откуда у него этот медальон?
— Конечно, спросил.
— И что он тебе сказал? — опять вмешалась Динара.
— Ничего убедительного. Якобы в их первую ночь он был так возбужден, что в порыве страсти случайно разорвал эту цепочку. Ну а потом взял ее с собой, чтобы починить.
— Ну и почему ты ему не веришь? — поинтересовалась женщина.
Федор пожал плечами.
— Да не то чтобы не верю… Просто я тут подумал, представил себя на месте этого самого Прижогина и решил, что мы все под подозрением.