— Слышь, Иваныч, одолжи десятку, а то на пиво не хватает!
— Одолжу, — вдруг согласился Прижогин, — но сначала ты мне ответишь на кое-какие вопросы.
— Отвечу, отвечу, — обрадованно заторопился Мишук, — о чем речь, начальник!
— Давай присядем.
Они зашли во двор ближайшего дома и сели на лавочку, при этом следователь знаком приказал ему сохранить метровую дистанцию, так что Мишуку пришлось сесть на самый край. Прижогин разложил на коленях свою неизменную папку, затем достал пачку «L&M» и закурил. Мишук нетерпеливо заерзал на месте, и тогда следователь, достав еще одну сигарету, даже не подал, а откатил ее по лавочке в сторону бомжа. Впрочем, чтобы тот прикурил, им пришлось немного сблизиться.
— Ты знаешь, что неделю назад в нашем районе была убита молодая девушка? — последовал первый вопрос.
— Не-а, — блаженно затягиваясь, отвечал Мишук.
— А что ты сам делал двадцать шестого августа между десятью и одиннадцатью часами вечера?
Мишук изумленно вытаращился.
— Ну ты даешь, Иваныч, я что — помню? У нас сейчас-то какой месяц?
— Вспомнишь, — успокоил следователь. — Сейчас сентябрь, тогда был вторник, а по вторникам к гастроному приезжают принимать посуду.
— А сегодня какой день? — вдруг спохватился Мишук.
— Среда.
— А, верно… — пробормотал он, вспомнив, что уже сдал вчера накопленные за неделю запасы и именно на эти деньги пошел в пивную, где и встретился с лысым.
— Ну так что?
Мишук напряг память.
— Неделю назад, говоришь? Ну это, как обычно… сдал бутылки… потом взял портвешка, кажется… Не, точно портвешка, помню, что туркменский, но название хоть убей…
— Дальше, дальше.
— А чего дальше? Выпил и где-то во дворе уснул.
Мишук хитрил. На самом-то деле он прекрасно помнил тот день, тем более что он был ознаменован весьма неординарной добычей, которая еще дожидалась своего часа в укромном уголке чердака. Но говорить об этом не стоило — могли отнять.
— А когда проснулся?
— Хрен его знает. Темно уже было.
Прижогин с досадой загасил окурок.
— Я сам куплю тебе пива, если ты постараешься вспомнить, кого ты видел в тот вечер в районе своего дома.
Мишук всем своим видом выразил желание помочь следствию и даже немного подался вперед, усиленно морща лоб.
— А кого я мог видеть?
— Ну, девушку, например…
— Ха, девушку! — неожиданно обрадовался Мишук. — Да я сразу трех видел, чуть не обоссали, шалавы пьяные!
— То есть как это? — насторожился Прижогин. — Говори толком и поподробнее! Где, кто, когда.
Бомж обрадовался его заинтересованности и, предварительно позаимствовав еще одну сигарету, начал рассказывать. А ситуация была весьма комичной — в те самые кусты, где спал безмятежный Мишук, не заметив его, зашли три девицы. Но в тот момент, когда они уже начали задирать подолы, он вдруг проснулся и заворочался. Девицы перепугались и заверещали, а потом, поняв, что тревога оказалась ложной, принялись дружно ругать Мишука и даже прогнали его прочь.
— Ты их раньше где-нибудь видел?
— Одну да, — кивнул бомж, — самая горластая, падла.
— Где ты ее видел?
— Да она тут, на «Щукинской», в медучилище учится. К одному хмырю из соседнего дома ходила.
— К кому?
— А я знаю?
— Узнать ее сможешь?
— А то нет!
— Ну, пойдем, — следователь решительно поднялся с места и взглянул на часы.
— Э, Иваныч, а пиво?
Следователь сдержал свое слово и действительно, по дороге в медучилище, купил Мишуку бутылку пива. Через пятнадцать минут они уже сидели на другой скамейке, находившейся напротив пятиэтажного здания училища. Бомж, даже прикладываясь к пиву, зорко озирал всех входивших и выходивших девиц.
Прошло полчаса, с пивом было покончено, и Мишук заскучал.