— О, у нас предусмотрены любые наряды, недаром же наших девочек одевают самые талантливые молодые кутюрье.
Дальнейшее напоминало такую замечательную «Сказку о порочной Золушке», что Виктор напрочь забыл об угрызениях совести, мешавших ему изменять жене.
Когда стройная, элегантная, благоухающая дорогими духами блондинка в роскошном бальном платье и таинственной полумаске принялась неторопливо его раздевать, Виктор вдруг снова подумал о том, насколько же умна Любаша и как же хорошо она знает психологию мужчин. Вскоре его охватило такое адское возбуждение, что он сам сорвал мешавшую ему маску и принялся жадно водить губами по великолепно-гладкой коже томно улыбающейся блондинки…
— Почему ты остановил? — гневно поинтересовалась тяжело дышавшая Динара, когда изображение на экране замерло. — На нервах решил поиграть?
— Нужны мне твои нервы, — с неожиданной грубостью ответил Валерий. — Просто дальше мы все будем делать параллельно.
— Как это — параллельно? — наигранно возмутилась Динара, прекрасно понимая, что начинают сбываться самые худшие из ее опасений.
— Очень просто, — охотно пояснил он, — что они будут делать на экране, то и мы… Ты задыхаешься от возбуждения, да и у меня уже встал, так чего нам сидеть? — и он, с циничной усмешкой, взялся обеими руками за пояс брюк.
— Что ты себе позволяешь? — холодно осведомилась Динара.
— У нас с тобой никогда ничего не будет!
— У нас с тобой будет все, что я захочу, и не далее как через полчаса. Так что не тяни, детка, раздевайся поскорей и давай посмотрим, что у них там дальше…
Отвечать на подобное хамство ниже ее достоинства. Динара молча встала, взяла свою сумочку и, не глядя в сторону хозяина, не торопясь пошла к двери. Валерий, усмехаясь, проследил за ее действиями, а затем томно потянулся и закинул руки за голову. Через пару минут в дверном проеме вновь показалась Динара. Не пересекая порога комнаты, она громко потребовала:
— А ну немедленно открой дверь!
— Не-а, — лениво процедил Валерий, не глядя на нее, — пока не разденешься, не открою.
— Мерзавец! Я буду кричать! Я милицию вызову!
— Дура! Я и сам милиция… Ну вызывай — приедут мои кореша и только посмеются…
— Открой мне дверь!
— Да ты лучше посмотри, чем твой муженек занимается, — и Валерий снова включил кнопку воспроизводства. Обнаженный Виктор, сидя на постели, уже клал на свои плечи красивые женские ноги в белых ажурных чулках.
Динара на мгновение замерла, бросив на экран быстрый взгляд. Ну и сцену же она устроит сегодня вечером своему любимому Витеньке! Эх, жаль, что эту кассету нельзя взять с собой…
— Ну чего тут долго думать, — неправильно истолковав ее молчание, снова заговорил Валерий, — и кассету получишь, и удовольствие. Уж, наверное, у меня не хуже, чем у твоего мужика.
— Открой мне дверь! — четко и медленно выговаривая слова, снова произнесла Динара.
— Хорошо, — вдруг согласился Валерий, — открою. Но сначала сядь и выслушай то, что я тебе скажу.
— Ничего не хочу слушать. Открывай!
— Не хочешь слушать? В таком случае твоего мужа завтра уже не будет в живых. Сколько раз на него покушались — два? Так вот, имей в виду — если ты сейчас уйдешь, то третье покушение уж точно удастся. Кстати, оно назначено на завтра, и я даже знаю исполнителей. Остаешься — и их сегодня же возьмут, не остаешься — станешь вдовой.
Динара замерла от ужаса. Откуда этот прыщавый лейтенант, которого она так долго не принимала всерьез, все знает? И неужели то, что он говорит, — правда?
— Ну, чего молчишь? Вот — ключи, — и он ловко кинул к ее ногам звякнувшую связку ключей, — открывай и уходи.
— Конечно, уйду, — не зная, на что решиться, неуверенно пробормотала она, медленно нагибаясь за ключами, — он мне изменяет, а я буду его спасать… Врешь ты все…
— Разумеется, вру. Я обещал тебе проследить за мужем — и соврал, я обещаю тебе, что он завтра станет покойником — и опять вру. Иди домой, чего стоишь?
И тут Динара вдруг не выдержала напряжения и громко разрыдалась. Ей вспомнилось недавнее покушение, выстрелы во дворе, тревожное ожидание мужа и постоянная мысль о том, что он уже где-то лежит на сухом асфальте, смачивая его кровью. А сколько бессонных ночей она провела во время похищения! О Боже, ну почему так страшно жить, почему все вокруг угрожают, требуют, убивают?
Сначала она даже не почувствовала, как Валерий, обняв ее за плечи, подвел к дивану и усадил. Чувство обиды, ужаса, беспомощности рвалось наружу, и она, пытаясь сдержать рыдания, терзала зубами свой носовой платок, периодически прикладывая его к глазам. Как все невыносимо, несправедливо, нечестно!