— Ты хочешь надеть презерватив?
— Ну, да, а что? — смущенно пробормотал Вадим, трясущимися руками пытаясь надорвать упаковку.
— Но зачем?
— Да просто так, ради интереса…
— Ты что — мне изменил?
Пораженный ее твердым и негодующим тоном, он поднял голову и поймал напряженный взгляд жены.
— Нет…
— Честно?
— Разумеется.
— Тогда брось это, — и она, проворно выхватив надорванную упаковку из его пальцев, выкинула ее вниз.
Поначалу Вадим чувствовал себя очень скованно, словно бы уже заранее тяготился будущим и крайне тяжелым объяснением, но вскоре горячее и нежное тело жены, ее прерывистое дыхание и закушенная нижняя губа заставили его забыть обо всем. А когда она вдруг коротко вскрикнула и издала приглушенный стон, он, обрадованный этим долгожданным порывом страсти, упоенно прильнул к ее губам…
— Тебе было хорошо? — спросил он, когда они, обливаясь потом, наконец оторвались друг от друга.
— Да, — тихо и чуть смущенно ответила она и тут же добавила: — Очень.
— Ну и прекрасно.
— Дай сигарету.
— Держи.
— А где зажигалка?
— Вон там, на тумбочке.
Обнаженная Вера встала с дивана и взяла зажигалку. Прикурив, она повернулась к лежащему мужу и вдруг застыла на месте — на балконе соседнего дома курил молодой парень, с интересом разглядывая ее груди. Первым ее желанием было прикрыться или быстро пригнуться, но затем она усмехнулась и, выпрямившись в полный рост, показала ему язык.
На этот раз Филипп не стал звонить, а сразу поехал на квартиру отца, горя желанием немедленно поговорить с Полиной. Лишь надавив кнопку дверного звонка, он вдруг спохватился — а вдруг она не одна? Зная, что из себя представляет новоиспеченная вдова, вполне можно было застать ее, как это пишется в любовных романах, «в объятиях другого мужчины».
— Кто там? — послышался из-за двери голос Полины.
— Это я, Филипп.
— И чего тебе надо?
— Поговорить, и немедленно! — как можно решительнее произнес он.
— О чем?
— Сама знаешь.
Полина немного помешкала, но через минуту раздался звук открываемого дверного замка.
— Проходи, — кивнула она Филиппу, впуская его в прихожую.
Первым делом он быстро прошел в гостиную, огляделся и облегченно вздохнул — судя по всему, она была одна.
— Ты чего это такой вздрюченный? — усмехнулась Полина, входя в комнату и насмешливо оглядывая гостя с ног до головы.
— А ты сама не догадываешься? — раздраженно воскликнул Филипп. — Как это все понимать? — и он потряс перед ее лицом газетой рекламных объявлений «Все из первых рук».
Какая-то тень пробежала по ее лицу, и Филипп, заметив это, еще более насторожился. Вчера вечером ему случайно попался в руки один из номеров этой газеты, где он и наткнулся на объявление о продаже квартиры. Это объявление дала Полина — она собралась продавать квартиру его отца! Более того, поскольку номер газеты оказался не самым свежим, оказалось, что это объявление она поместила еще неделю назад!
— Чего ты от меня хочешь? — огрызнулась она.
— Зачем ты собралась продавать квартиру?
— Затем, что мне нужны деньги!
— Так иди работай, черт бы тебя подрал! Слушай, а где картина Айвазовского? — только сейчас спохватился он, увидев, что на стене висит не привычный морской пейзаж, а какая-то дурацкая картинка с лесным водопадом, прилепленная прямо на обои. — Ты что — уже наши фамильные вещи начала распродавать?
— Это мое дело!
— Э нет, голубушка, — Филипп даже покраснел от негодования, распаляясь все сильнее и сильнее. — Этот номер у тебя не пройдет, — и он быстро прошелся по всем комнатам, внимательно осматривая обстановку. Все остальное, начиная от каминных часов и кончая парадной позолоченной шпагой генерала Коновницына, пока было на месте. — Так где картина? — снова повторил он, подходя вплотную к Полине.
— Отнесла в музей, чтобы оценить ее стоимость, — на этот раз она ответила достаточно спокойно.
— Значит, ты собралась продать и ее, и все остальное?
— Слушай, Фил, не ввязывайся ты в это дело, — внезапно попросила она. — Честное слово, когда я так говорю, то для твоей же пользы.
Удивленный ее тоном, он на какой-то момент замер, но так и не поняв выражение ее глаз, снова начал распаляться.
— Я не позволю тебе распродать вещи, принадлежавшие моим предкам!
— А что ты можешь сделать? Твой отец не оставил завещания.
— Ну и что? По закону мне все равно полагается четверть всего наследства.