Удалов вздохнул, но не отчаялся. Как настоящий миссионер, он понимал, что миссии легкими не бывают. Сколько святых людей кончило свои дни на кострах, а то и в желудках каннибалов! Мысль Удалова хоть и была подсказана растением, частью которого он уже становился, сохранила некоторую земную самобытность, потому что понятия каннибализма среди гренадинов не существовало.
Пришел Стендаль.
Он, конечно, значительно отстал от Удалова в процессе превращения в инопланетное растение, но был на верном пути.
— Будем трудиться? — спросил он.
Удалов посмотрел на него ясным взором и спросил:
— А есть смысл вообще в воспоминаниях? Разве не отвлекают они нас от слияния с космосом?
— Странно, — ответил Стендаль. — С одной стороны, я положил немало сил для того, чтобы запечатлеть для потомков ваши героические деяния…
— Ах, оставьте! — ответил Корнелий Иванович. — Мне теперь даже постыдно думать о том, на что ушла моя жизнь, вернее, ее первая половина.
— Понимаю вас, понимаю, — согласился Стендаль. — Но жалко, а?
— Нет, не жалко!
Ксения смотрела на мужа и Мишу, не понимая, чем они заразились. Разумеется, она не связывала это поведение с прилетом во двор инопланетной штуки. Но была встревожена. Тем более что и Корнелий и Миша категорически отказались поесть.
Тут со двора донеслись голоса.
Внутренним чутьем — а ведь Корнелий был теперь связан невидимыми нитями с главным деревом — Удалов понял, что шум связан с инопланетным гостем.
Оказывается, пришел милиционер Пилипенко-млад-ший, тут же к нему присоединился Ложкин.
Милиционер был в бронежилете, с дубинкой и автоматом.
Это не означает, что такое вооружение ему было необходимо в мирном Гусляре, но раз такое завели в Москве, то мы ведь не хуже? Мы этого достойны? Милиционер обследовал дерево, не подходя к нему близко, за ним ходил Ложкин и громко ругался за то, что во двор уже выйти стало нельзя, так все загадили, а спросить надо Удалова, потому что тот приманивает непрошеных гостей.
Дерево, конечно же, слушало этот разговор и не все понимало, однако ему было неприятно ощущать отрицательные эмоции Ложкина, и потому оно принялось кидать в Ложкина стрелки, не забыв, конечно, и о милиционере.
Ложкин пострадал почти сразу, но не заметил в пылу битвы, а вот сержант Пилипенко-младший устоял, так как был в бронежилете, а его семенам, даже космическим, не пробить.
Вышел Минц.
— Я согласен с Ложкиным в одном, — сказал он милиционеру, — мы не знаем действительных целей этого синего монстра. Хочет ли он нас любить или будет порабощать?
— Любить! — крикнул со второго этажа Корнелий.
— Я согласен с мнением предыдущего товарища! — поддержал его редактор газеты.
— В любом случае пускай знает свое место, — сказал Ложкин, который еще не переменился, а продолжал упорствовать. — Пускай убирается на площадь или к музею, чтобы не создавать угрозы.
— Ну что ты говоришь! — крикнул сверху Удалов. — Ведь оно прилетело к нам, чтобы научить нас любви и покою, а ты говоришь — не создавать угроз!
— Корнелий! — строго окликнул его профессор. — Что это означает? Ты почему с нами за инопланетянина говоришь?
— Что чувствую, то и говорю, — ответил Корнелий.
— Надо убирать, — согласился Пилипенко.
Растение немного встревожилось и выпустило в него весь запас семян.
Но втуне. Зато в душе Ложкина шевельнулись сомнения, правильно ли делает, нападая на это красивое инопланетное создание?
Это означало, что семена пустили корешки и душа Ложкина постепенно проникалась благородными чувствами, свойственными растению гренадину.
Пока сомнения шевелились в Ложкине, приехала пожарная машина, пожарники были одеты в брезентовые робы, растение было бессильно обратить их в свою веру, так что пришлось вмешаться Удалову, а уж потом на помощь к нему пришел Стендаль.
Но Пилипенко-младший был неумолим. Ему давно уж надоели инопланетяне. Они нарушили порядок в городе. В любой момент могло приехать начальство из области, а кому тогда отвечать? Пилипенко!
Так что пожарники для видимости порубили растение топорами, топоры затупились, а результаты были нулевыми.
Приехал бульдозер.
К тому времени в душе Ложкина произошли перемены, и он полностью перешел в стан защитников инопланетянина. Он кричал на пожарников, бульдозериста, а также грозил написать куда следует.
Шла с работы Гаврилова, в нее растение пустило несколько стрел, а также попало Ксении, которая пошла в магазин за молоком.