Я промолчал, ибо какого черта мог я сказать? Он повернулся от окна, окутанный облаком сигарного дыма, губы его были растянуты в напряженном, безрадостном оскале.
— Ты слышал, что я убедил их продолжить в том же духе и сделал несколько снимков?
— Я слышал об этом.
— Трем парням я посоветовал убраться подальше от Санта-Байи, пообещав, что в противном случае отправлю фотографии туда, где они нанесли бы им наибольший ущерб. У них были родители, у одного была даже жена, и они меня прекрасно поняли. Но мой сын, решил я, заслуживал большего. Я его избил. В этом я мастер, ибо прошел жесткую жизненную школу. Я ничего ему не сломал, но отделал так, что и через две недели он не мог ни сесть, ни лечь. Затем я поднялся в его комнату и уничтожил все, что у него было, от одежды до коллекции пластинок, стоившей в то время около тысячи. Наконец я дал ему пятидолларовую бумажку и велел отправиться искать счастья где-нибудь еще. Если я когда-нибудь увижу тебя, сказал я ему, я тебя убью. И я намеревался сделать это, Бойд!
— Я вам верю.
— Так какого черта он снова появился в Санта-Байе? Да еще связался со Стерлингом Уэйлендом? — Он сделал пару быстрых шагов и с силой ударил кулаком по письменному столу, от чего весь кабинет, казалось, подпрыгнул. — Я слышал, что он занялся каким-то подозрительным строительным бизнесом где-то в районе Сан-Диего пару лет назад и едва избежал ареста. Знаете что, Бойд? — он свирепо посмотрел на меня. — Теперь-то я не сомневаюсь, кто подкупил тех землемеров и купил пару голосов в мэрии, когда решался вопрос о мостах!
— Очень может быть, но повремените прыгать в седло и вызывать отряд, мистер Макензи. У вас нет доказательств того, что ваш сын организовал этот саботаж, если это действительно был саботаж, а не несчастный случай. Так же как у меня нет доказательств того, что он работает на Уэйленда. Пока я не увижу Уэйленда, я знаю об этом лишь со слов вашего сына, а вы мне уже объяснили, чего они стоят.
— Ты прав, — неохотно согласился он. — Я все еще имею определенное влияние в этом городе и начну задавать вопросы. Где ты остановился, Бойд?
— В «Амбасадоре».
— Когда я узнаю что-нибудь стоящее, я тебе позвоню, — проворчал он. — Надеюсь, ты поступишь так же?
— Конечно, — я поднялся. — Спасибо за встречу, мистер Макензи.
— Зови меня Чарли, — медленная улыбка украсила его лицо. — Пара таких простаков, как ты и я, должна называть друг друга по именам ради собственной безопасности!
— Зовите меня Дэнни, — улыбнулся я в ответ, — и вы правы.
У двери я остановился и повернулся к нему.
— Я забыл задать вам один важный вопрос, Чарли.
— Сейчас я не мог бы одолжить тебе и десяти центов, — пробурчал он.
— Ваш сын знаком со Стайгером и Тэтчером?
— Этого я не могу знать.
— А с Эдом Норманом, младшим компаньоном Уэйленда?
— Тот же ответ. Почему ты спрашиваешь?
— Все они присутствовали в доме Уэйленда позапрошлой ночью, когда Чак изображал дворецкого. Похоже, они его не знали, раз они не признали его. То же самое, видимо, можно сказать и о моей клиентке Шари Уэйленд?
— Я ни разу не видел ее в те восемнадцать месяцев, что был женат на ее сестре.
— Это оставляет один интересный вопрос, — размышлял я вслух. — Почему Алисия не признала его? Почему она сделала вид, что не знает его?
— В одном можно быть уверенным, Дэнни, — пожал он плечами. — Ее уже об этом не спросишь!
Я потратил десять минут на то, чтобы добраться от конторы Макензи до корпорации «Стратегическое развитие». Неприглядная белокурая секретарша с сильным насморком прогундосила мое имя в переговорное устройство и сказала, что мистер Стангер примет меня незамедлительно. Нервное выражение ее глаз свидетельствовало о том, что она приняла меня за судебного исполнителя. Кабинет Стангера был большим, но имел вид поблекшей элегантности, словно шесть месяцев назад началась кампания за экономию и поэтому никто уже не полировал письменный стол.
— Привет, Бойд, — проговорил человеческий скелет пронзительным баритоном. — Знаете, я почти уже убедил себя в том, что, вы были частью фантазии, которую я выдумал в Нью-Йорке, а вы взяли и появились в Санта-Байе! — Его тонкие губы немного растянулись. Это проходило у него, понял я, за улыбку. — Это нечестно с вашей стороны!
— Почти все собрались в Санта-Байе, — небрежно бросил я, — включая Шари Уэйленд и Эда Нормана. Алисия Эймс составляет единственное исключение.
— Я слышал о ней, — сказал он и аккуратно щелкнул костяшками двух пальцев левой руки. — Ужасная трагедия! Я полагаю, что Стерлинг обезумел от горя?