— Спасибо, Чак, — пробормотал я сквозь зубы. — Я постараюсь не забывать об этом.
— Может, не стоило бы об этом и говорить, — он издал смешок. — Вы, вероятно, справились бы с ней со связанными за спиной руками.
Кладя трубку, я вспомнил, что кроме пленки Лиз Эймс забрала еще и мой револьвер, что можно было бы назвать запредельным оскорблением. Вспомнил я и то, что взамен она вынуждена была оставить свою сумочку. Я вытряхнул ее содержимое на кофейный столик и нашел пару интересных вещей: ее водительское удостоверение, из которого я узнал ее адрес, и несколько ключей на изящном платиновом кольце. Среди них наверняка был и ключ от ее квартиры, так что ей придется просить портье открыть ей дверь. Конечно, она припомнит, где осталась ее сумочка, и первое, что сделает по возвращении домой, это запрет дверь на засов. Но все же я мог попытаться, ибо мне нечего было терять кроме сна.
Минут через двадцать я вышел из такси у ее дома. Это была пятиэтажка без лифта, которая располагалась между Первой и Второй авеню и, казалось, вовсе не соответствовала образу Клеопатры. Ее квартира находилась на верхнем этаже. Когда я добрался до ее двери, в моем желудке было ощущение тошноты: мое воображение разыгралось и нарисовало ее ожидающей за дверью с моим 38-м калибром в руке. Я мог себе представить газетные заголовки: «Частный сыщик, решивший стать вором-взломщиком, при первой же попытке грабежа получил пулю в голову». Мысленно я опять захныкал.
Лишь третий ключ подошел к замку. Повернув его, я легко толкнул дверь, и она широко распахнулась. Войдя в квартиру, я мягко затворил дверь и облокотился на нее. Яркий свет проникал в гостиную через открытую дверь. Я скрестил пальцы в надежде, что Алисия находилась в душе или в похожем месте. Кошачьими шагами я пересек прихожую, подошел к гостиной, прижался спиной к стене с одной стороны открытой двери, потом бросил быстрый взгляд в освещенную комнату.
Лиз Эймс лежала на кровати с лицом, погруженным в подушку. Она все еще была одета как Клеопатра. Когда я пересекал комнату, моя нога задела какой-то твердый предмет на полу, и я почувствовал себя гораздо лучше, увидев, что это был мой револьвер. Я поднял его и сунул в карман, потом подошел к постели. Она никак не отреагировала, когда я потряс ее за плечо. Поэтому я перевернул ее на спину.
Ее широко открытые глаза невидяще уставились на меня. Кровь все еще струилась из пулевого отверстия в ее левом виске. Какое-то время я стоял и разглядывал ее тело, потом мой мозг заработал снова. Я выхватил револьвер из кармана и через пару секунд убедился в правильности своего предчувствия. Под бойком была пустая гильза, и оставалось только пять пуль. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что шестая пуля находится в голове Лиз и что я держу в руках орудие убийства.
За десять минут я тщательно обыскал квартиру и не нашел ни диктофона, ни пленки. Значит, их почти наверняка забрал убийца. Так у меня появилось чертовски много вопросов и ни одного ответа. Скорее всего убийца был ее сообщником. Поэтому она не беспокоилась об оставленной в моей квартире сумочке — она знала, что сообщник ожидает ее дома и впустит ее. Или у него был другой ключ и он пришел в ее отсутствие? Да и какая, к черту, мне разница? В любом случае я оказался в жуткой ситуации. Единственное, что я мог сделать, это убраться оттуда побыстрее.
Санта-Байя вдруг показалась мне привлекательным местом, и я едва дождался самого раннего самолета. Но почему я выбрал Санта-Байю? Почему не отправился дальше, скажем, в Рио-де-Жанейро или Буэнос-Айрес? Была лишь одна возможность выйти из положения — найти убийцу Лиз Эймс прежде, чем полицейские Нью-Йорка найдут меня!
— Комната семьсот двадцать восемь, — весело проговорил дежурный. — Вам она понравится, мистер Бойд. Из нее открывается прекрасный вид на берег. — Он обернулся к ячейкам для ключей. — Для вас есть пара посланий. — Улыбаясь, он положил их передо мной на стол. — Приятно снова видеть вас здесь. Санта-Байя — пасмурный городок после вашего последнего посещения.
В первой записке говорилось, что мистер Уэйленд собирается позвонить мне около шести вечера. Во второй меня просили позвонить сразу же по прибытии мисс Милн в семьсот семнадцатой комнате. Кто это? — удивился я, потом отреагировал на шутку дежурного:
— Как может быть пасмурным калифорнийский курорт, когда у вас здесь солнце светит?
— Поверьте мне, мистер Бойд, он может быть очень пасмурным, — он склонился над столом и понизил голос до доверительного шепота. — Теперь, когда вы снова появились здесь, я уверен, что дела пойдут веселее. Лейтенант Шелл, похоже, тоже так считает.