Сидевший за рулем Маркин промолчал. Впрочем, Розовски и не требовал ответа.
— Ты видел, как эти парни ушли? — спросил Натаниэль после продолжительной паузы.
— Какие?
— Которые привезли «китайца».
Маркин отрицательно качнул головой.
— Видимо, ушли через заднюю дверь… Эх, ч-черт… — с досадой сказал Натаниэль. — Ну зачем мы ввязались в эту историю? Пошутить ему захотелось, шутник…
— Мы! — фыркнул Маркин. — Не мы, а ты!
— А ты что же — не мог меня отговорить?
Задохнувшийся от негодования Маркин чуть не завалил машину в кювет. Нажав на педаль тормоза так, что нога едва не продавила старенькой «Субару» днище, он возмущенно повернулся к начальнику.
— Я не мог отговорить?! — заорал он. — Да я так мотал головой, что у меня чуть уши не оторвались!
— А что ты орешь? — в свою очередь рявкнул Натаниэль. — Ты что — первый день со мной работаешь? Знаешь ведь, что у меня развито чувство противоречия! Хотел отговорить — надо было уговаривать принять заказ! Тоже мне… Ладно, поехали, — сказал он неожиданно спокойным тоном. — Чего ты остановился?
— В следующий раз… — Маркин вывернул на основную трассу, ведущую от Кфар-Шауль в Тель-Авив. Трасса была совершенно пуста. — В следующий раз так и сделаю. А еще лучше — просто уволюсь… Слушай, Натан, ты что — серьезно? Насчет оплаты?
— А ты как думал? — проворчал Розовски. — Хорошенькое обеспечение охраны. Ты хоть понимаешь, что в течение последних двух часов мы были телохранителями — в буквальном смысле слова. Именно хранителями тела. Бездыханного. А оно, между прочим, никуда исчезать и не собиралось… — Натаниэль мельком взглянул на помощника и снова уставился на бегущую в свете фар трассу. — Так что завтра придется ехать к вдове и возвращать чек.
Маркин тихонько вздохнул.
— Сочувствую, — сказал он искренне. — Разговаривать с вдовой при таких обстоятельствах… — он покачал головой.
— А ты не разговаривай, — посоветовал Натаниэль невинным голосом. — О чем тебе с ней разговаривать?
Маркин снова тормознул. Если бы не ремни безопасности, Натаниэль ткнулся бы носом в стекло.
— Это почему же я не должен с ней разговаривать? — спросил Маркин с подозрением. — Вообще: при чем тут я? Что ты еще придумал?
— Ничего я не придумал, — ответил Натаниэль. Похоже, его вдруг очень заинтересовала пустая дорога и натыканные по обе ее стороны дорожные указатели и огромные рекламные щиты, способные до смерти напугать малоопытного автомобилиста. — Завтра поедешь к вдове и вручишь ей чек. Вместе с нашими соболезнованиями. Вот и все. А разговаривать с ней не нужно. И прекрати останавливаться через каждые десять метров. Так мы никогда не доберемся домой… — он вздохнул, приблизил к глазам раскрытую ладонь. На ладони лежал небольшой — сантиметра полтора на два — клочок бумаги.
— Что это у тебя? — поинтересовался Маркин, бросив недовольный взгляд на начальника.
— Да так… — неопределенным тоном ответил Розовски. — Какая-то бумажка. Валялась возле балдахина.
— На ней что-то написано? — спросил Маркин.
— Да нет, ничего не написано… — отозвался Натаниэль. Он какое-то время вертел бумажку, потом поднял ее, посмотрел на просвет. Хмыкнул, немного подумал и спрятал в карман.
— Сокрытие улик, — заметил Маркин. — Ну у тебя и привычки!
— Какая это улика? — хмуро ответил Натаниэль. — Никакая это не улика. Бумажка.
— Что же ты ее не выбросил? — ехидно спросил Алекс.
— Сохраню на память. Ты за дорогой смотри, — сердито приказал Розовски. — Опять в кювет съедешь, а на меня свалишь.
Согласно классификации Натаниэля, существующие неприятности можно разделить на две большие категории. К первой относятся неприятности временные, целиком создающиеся самим человеком. Например, поленился сделать что-то важное и после этого вынужден тратить время на исправление результатов собственной лени. Ко второй категории относятся неприятности постоянные и никак от тебя независящие. Например, существование большого числа родственников, требующих внимания и помощи.
Утром, через два дня после происшествия в Кфар-Ша-уль, Натаниэля ждала неприятность именно такого рода. Когда он с мокрыми после душа волосами вышел в кухню и привычно поцеловал хлопотавшую у плиты мать в морщинистую щеку, та тут же сказала:
— Натанчик, мне нужна твоя помощь. Дело очень серьезное. — Розовски встревожился. — Понимаешь, вчера позвонила Бэлла. Так вот, у нее большие проблемы с Гариком, можешь себе представить? — мать поставила перед Натаниэлем тарелку с поджаренными тостами и тоненько нарезанным сыром.