— Да. Я тоже так думаю. Поэтому и согласилась взять чужие ключи. От соседской квартиры. Соседка уехала, просила цветы поливать.
— Замечательно! Этажом или двумя выше?
— Одним.
— Так вперед!
Обе женщины осторожно, оставив свет в комнатах, вышли в коридор, поднялись на этаж и без труда вошли в чужую квартиру.
— Не зажигайте света. Только вам придется меня вести, — попросила Валентина. — Надеюсь, днем вы шторы оставили приоткрытыми, чтобы сейчас ничем не привлекать внимания, если за окнами следят?
— Правильно надеетесь.
Они ощупью пробрались в такую же, как у Зои Алексеевны, спальню, медленно, осторожно подошли к окну. В доме напротив уже мало где горел свет. В темноте же рассмотреть, что делалось за окнами, было совершенно невозможно. Единственно что удалось увидеть Валентине — это огромное зеркало в окне второго этажа. Оно сияло так близко, будто было вставлено не в шкаф, а прямо в оконную раму. Зоя Алексеевна заметила, что заинтересовало Валентину, руки ее задрожали.
— Я правильно смотрю, Зоя Алексеевна?
— Правильно, Валечка.
— Но как же он… убил, если видел, что это могут заметить из окон напротив?
— А он и не делал это перед окном. Валюша, он убил ее — свою бывшую жену — вон там, в уголке, задушил шарфиком газовым — длинным таким, розовым. Она его вокруг шеи закручивала, собиралась с ним идти куда-то. Вот и ушла…
— А вы… О, дело тут в зеркале, да?
— Да. Шкаф был полуоткрыт. И все это отразилось в зеркале. Тут зайчик сыграл свою роль.
— Какой зайчик?
— Солнечный. Я как раз у окна сидела, писала, а этот зайчик из зеркального шкафа отражался — представляете? — вон на том щите, где реклама, видите? — а оттуда — ко мне, ходил у меня по бумаге — туда-сюда. Ну, я и посмотрела, в чем дело. И увидела. Я все увидела. Он как-то очень легко и быстро ее задушил. Сзади скрутил этот шарфик… Я знаю, что вы сейчас спросите — почему я не кричала, ведь, может, ее можно было спасти… Но поверьте, тогда я не знала, что это убийство. У него были такие изящные движения, как в… балете. А когда она упала, а он обернулся…
— То понял кое-что… про зеркало.
— Думаю, что да.
— А вас он уже видел?
— Да. У нас ведь в подъезде висит список жильцов. Все просто. Да мы и раньше были знакомы — я много лет курировала самодеятельность, а он все пытался поставить какие-то танцы, балетные номера суперсовременные, — кажется, что-то восточное. И музыку для этого особую написал или хотел написать, не помню… Но это все и неважно. Все думают, что она сама себя задушила… Закрутила вокруг шеи шарфик и наступила на его конец… На похоронах даже сравнивали ее смерть со смертью Айседоры Дункан — помните, ее длинный шарф попал под колесо автомобиля, в котором она же и ехала…
— Я слышала, что подозревали самоубийство…
— Да. Но следствие, кажется, уже закончилось. На него не пало подозрений — они жили порознь, хотя и не были разведены.
— Но зачем он это сделал? В чем смысл?
— Смысл? Как интересно, что вы, всегда и все знающая, спрашиваете меня об этом.
— Но вы стояли и стоите близко к этому. В данном случае ближе, чем я.
— Я думаю, материальный интерес. Около него сейчас молодая дама, нужны деньги, а у жены они были. Поговаривали, что она удачно вложила сбережения — кажется, в «Газпром». Квартиру приватизировала. Теперь у него и деньги, и квартира. И образ любящего, скорбящего мужа. Только я порчу всю картину. Одно время мне казалось, что он про меня забыл, а недавно поймала его цепкий, тяжелый взгляд…
Еле слышно скрипнула входная дверь. Возможно, женщины бы этого и не заметили, если бы не полоска света, которая прорезала тревожное, темное пространство. Зоя Алексеевна прижалась к Валентине и крепко сжала ее руку… Валентина сделала знак молчать, не шевелиться, не пугаться и спокойно вытащила из сумочки пистолет, потому что точно помнила — войдя в квартиру, они заперли за собой дверь… Шаги раздались совсем рядом — осторожные, шаркающие, чем-то шаркали и вверху по стене. И только когда напротив, в туалете, загорелся свет, Валентина поняла, что у незваного гостя не было фонарика и он искал рукой выключатель… Она оценила свою осторожность — как хорошо, что они догадались не зажигать свет и ничем себя не выдали. В маленькую щель им трудно было наблюдать за непрошеным гостем, однако было понятно, что он забрался на сиденье, вытащил вентиляционную решетку и что-то спустил в открывшийся люк, а затем привязал это к поставленной на место решетке. Потом он погасил свет и выскользнул из квартиры, не забыв ее запереть. Все это заняло три-четыре минуты, не больше. Зоя Алексеевна перевела дыхание: