Все та же необъяснимая сила заставила ее открыть дипломат и, не глядя, переложить все его содержимое, завернутое в грубую бумагу, к себе в сумку. Эта же странная, думающая и решающая за нее сила одела на нее куртку, которая вылетела из сумки, уступая место неизвестному свертку, и платок на голову. В таком переоблаченном виде Анна вылезла из кустов и пошагала… нет, не домой, это было бы слишком рискованно — вдруг устроят обыски? — а к больнице и поликлинике, которые находились неподалеку, через два двора, и там, кстати, тоже была автобусная остановка… Уже подходя к самым дверям поликлиники, она заметила, что сверток прямо-таки стремится вылезти из ее малогабаритной сумки. Затолкать его поглубже было невозможно, она просто сорвала с себя платок и накрыла им сверток, а волосы распустила по плечам. Что ж, если кому-то придет в голову спросить, кто заходил в поликлинику, то свидетели могут сказать, что — молодая женщина в синей куртке с распущенными волосами… А кто брал дипломат? Портрет несколько другой. Но Анна понимала, что все это для дураков, и потому из поликлиники через переход только для медицинского персонала и больных, по которому она не раз ходила, когда здесь лечилась, прошла в больницу. Там на первом этаже размещалось стоматологическое отделение, в котором она была давним и постоянным пациентом, и даже когда приходила к врачу только для профилактического осмотра, он тоже заканчивался новой пломбой.
Анна быстро посмотрела расписание — ее врач как раз вела прием. Но для того чтобы к ней попасть, надо получить талончик. В регистратуре, как всегда, ответили, что талончиков уже нет. Анна изобразила сильную боль, и так необходимый в эту минуту пропуск в кабинет оказался в ее руках. Людей в коридоре почти не было, врач за отсутствием больных приготовилась было к чаепитию, но Анна, поставив сумку как всегда у стены, ибо для вещей пациентов здесь не было ни столика, ни стула, уселась в кресло. Сумка находилась в поле ее зрения. Но что еще лучше — перед ней за окном была большая часть улицы и автобусная остановка… Правда, наблюдать с открытым ртом было неудобно, но необходимо. Подошел автобус — тот самый… Видимо, милиция не стала его задерживать, не сочла нужным. Значит, особого значения происшедшему не придали. Интересно, будут ли обыскивать квартал? Опрашивать людей? А что, если… если мужчина не скажет о деньгах, а кто будет искать просто дипломат! Но не скажет он о деньгах только в одном случае — если деньги эти криминальные. Тогда страшно другое — искать будет сам мужчина и его подельники и, не дай Бог, найдут… Тут ей пришла в голову интересная мысль — а с чего это она, собственно, взяла, что там именно деньги? А вдруг в свертке — оружие, наркотики или что-то наподобие этого?
В кабинет кто-то заглянул и совершенно будничным голосом произнес:
— Там спрашивают, не заходила ли к вам девушка с дипломатом…
Врач даже не выключила бормашину, только отрицательно покачала головой. Анна впилась руками в кресло: «Все. Ищут. Не паниковать! Выше голову!»
— Выше голову! Вы что, не слышите? — врач держала в руках какие-то железки и не решалась ими действовать. — И пошире — рот!
Хорошо, что починка зуба требует времени, и это мягкое кресло, и эта бормашина, и эти стены защищают тебя от того ужаса, в котором ты оказалась. Анна снова вросла в кресло, она готова была сидеть здесь весь день!
— Вам больно?
Голос врача она услышала словно издалека.