— Нет, мне не больно. Все хорошо.
— Тогда почему вы так побледнели? О, да вам плохо! Вы так дрожите… Даша, принеси-ка сюда что-нибудь успокоительное.
Медсестра, очевидно, была страшная копуша из племени черепах, но все же она вернулась с какой-то склянкой и Анна, стуча зубами, выпила всю эту горечь, еле выдавив из себя:
— Простите, каждый раз вот так… Я столько пережила из-за этих зубов…
И тут в докторе проснулся юмор:
— Ничего, немного осталось!
Действительно, у Анны, сильно болевшей в детстве, зубов оставалось все меньше и меньше, но это состояние рта было скрыто за искусно сделанными протезами.
А в углу хохотала медсестра. Сначала она старалась это скрыть, но потом ее судорожные всхлипывания достигли такой отметки, за которой все присутствующие не могут оставаться безучастными. И уже через минуту вслед за Дашей и врачом хохотала и пришедшая в себя Анна. Наконец врач сумела спросить, над чем это все смеются, и Даша, все еще захлебываясь от хохота, произнесла:
— Да там на улице какая-то дева мужика ограбила. Дипломат с деньгами стащила. Вот все с ума и сходят, ищут. Милиция бегает.
— А… откуда у него целый дипломат денег? — разумно спросила врач.
— Все тоже, как и вы, интересовались. Новый русский. Говорит, поставщику деньги приготовил. За какой-то товар. И вез их в автобусе.
— В автобусе? А где его машина?
— Вы опять спрашиваете то же, что и все! А у него сынок, говорят, машину из гаража укатил. Без спроса.
— Но если он вез деньги в автобусе, то как они оказались у… девы?
Поистине врач была самым разумным существом на свете. Даша торжественно встала.
— Объясняю все до конца, как слышала сейчас от ментов, когда за вашим лекарством ходила — пардон, от дядей милиционеров, — весело рисуясь, говорила медсестра. — Этот новый русский дипломат в автобусе забыл…
— Как забыл?
— Не перебивайте! Что-то его отвлекло — предполагают, что из окна он увидел собственную машину с собственным сыном и собственной… любовницей. Это такие слухи. Ну, и выскочил из автобуса на остановке, бросился за ними. А дипломат доехал до конечной, где бдительные граждане сообщили о нем водителю с предположением, что это может быть бомба. Водитель поставил его в сторонку на улице, кондуктор пошла в магазин вызывать милицию, и тут появилась дева и спокойно забрала дипломат, сказав, что это ее. И смылась. Исчезла. Бесследно.
— Ну и дела! — произнесла врач.
— Бывает же! — сочла своим долгом подать голос и Анна. — Мне идти?
— Что вы, а пломба? Сейчас пломбочку поставим. Постоянную. Этот зуб вам еще послужит. Хорошо?
— Хорошо, — покорно ответила Анна и вновь укрепилась в спасительном кресле. Мысль заработала четко, как никогда. Домой идти опасно, мало ли какие подозрения могут возникнуть — в конце концов ее наверняка запомнил водитель. Хотя скорее всего — не ее как таковую, а какие-то детали одежды, волосы, глаза… Значит, одеваться и причесываться так же больше не стоит. Надо ехать на дачу! Временно в ее владении была теткина дача, а сама тетка вышла замуж и перебралась в Москву. Слава Богу, там крепкий домик в два этажа, стоящий среди лиственниц и не бросающийся в глаза…
— Не больно? Вот так стучу — не болит?
— Не болит. Ой, спасибо вам, доктор!
— Очень хорошо, что вы сегодня пришли. Рекомендую показываться хотя бы раз в три месяца. Иначе — сами понимаете…
В холле больницы Анна дождалась, пока освободится телефон, которым можно было пользоваться без жетончика — главврач позаботился! — и позвонила в пригородный пионерский лагерь, или, как теперь называли — лагерь отдыха, — как там ее Ванечка. Все было в порядке, директриса радостно сообщила ей, что мальчишки сейчас на речке, рыбачат. От этой ее радости улыбнулась и Анна. С этой улыбкой, с тяжелой своей сумкой и гривой волос, закрывавших пол-лица, она торжественно вышла из больницы и старательно спокойно пошла на автобусную остановку в другом конце своего микрорайона — оттуда автобусы ходили в садоводческое товарищество…
И когда автобус выехал за черту города, когда холодный, едкий, берущий за душу страх остался позади, когда неимоверное напряжение последних часов и минут сменилось обволакивающим, теплым покоем, Анна заснула. Проснулась она уже в поселке, от которого было рукой подать до дач…
Отчаянно сияло солнце — так, что в комнате было все желто-оранжевым. Раскаленное светило протягивало свои лучи всем — для жизни, радости, счастья и улыбки. И в этом солнечном море покоился лазурный островок, до которого так нелегко было добраться! Но она добралась, она стала богатой, и… Со счастьем потом разберемся! А пока… Анна еще раз перебрала руками свой «островок» — стодолларовые купюры и вновь стала считать, раскладывая их по кучкам и записывая каждую. На все это ушло много времени, но когда она все посчитала, то почувствовала, что к ней подползает, ее охватывает прежний ужас — на диване лежало пятьдесят тысяч долларов! Она с удивлением посмотрела на свои руки — они были грязные. Тут ей пришло в голову, что на дипломате она оставила отпечатки пальцев. Эх, надо было его убрать! Но теперь поздно, его уже наверняка увидели мальчишки и, возможно, не только они. И еще одна мысль не давала ей покоя — а вдруг кто-нибудь видел, как она шла с дипломатом от автобуса? Из окна, например? Правда, ее скрывали кусты, да и дипломат был закрыт пакетом, но был момент, когда она почувствовала на себе чей-то взгляд…