— Что здесь произошло?! — прямо с порога спросил начальник местного отделения полиции.
— Ваши подчиненные слишком крепко спят на работе, — недовольно заметил Лимбург.
— Полицейский, бывший внизу, убит. Мне кажется, вам тоже лучше как можно скорее покинуть это место. Я приставлю к вам охрану.
— Ваша охрана… — недовольно скривил губы Лимбург. — Ладно, забирайте отсюда трупы, и пускай кто-нибудь отвезет меня в замок зо Слоотена.
Была уже глубокая ночь (впрочем, работящие люди называют это время ранним утром), когда следователь вернулся в замок. У входа оставили одного полицейского, кроме того, Лимбург выпросил из сейфа начальника полиции пистолет, за который ему пришлось оставить расписку. В замковых покоях для гостей следователь прежде всего закрыл и запер на крючок ставни, подпер двери мощным дубовым стулом, а пистолет положил под подушку (он не сомневался, что его местонахождение уже вычислено). И только после этого следователь позволил себе ненадолго забыться сном. Утром Лимбург сразу же передал папки барону, который долго колебался, имеет ли он право в них заглядывать.
— Все равно до выборов следующего ландкоммандера его место занимаете вы, — убедил в конце концов зо Слоотена Лимбург. Барон признал этот аргумент веским и взялся за папки, предварительно поручив своему секретарю подготовить гербы, о которых со следователем было договорено с вечера. То ли барон просматривал папки быстро, то ли секретарь его возился медленно, но к тому моменту, когда были подготовлены гербы, коадъютор ордена нашел то, что надо.
— Мы с вами как в воду смотрели, — сообщил барон следователю. — Здесь одна из тайн ордена, которая должна была передаваться от ландкоммандера к ландкомманде-ру. В 1809 году, когда Наполеон запретил деятельность Тевтонского ордена и конфисковал его земли, сокровища ордена (рыцари справедливо опасались, что они тоже могут подвергнуться конфискации) были спрятаны в одном из замков. Точнее, в Тевтонском замке города Кенигсберга. Тайну сокровищ должно было хранить Утрехтское отделение ордена.
— Очевидно, покойный фон Раппард догадался, что эта тайна может быть связана с измененными гербами, — сказал Лимбург. — Но мне понятно, что об этом догадался кто-то еще.
— Вот это гербы, — зо Слоотен разложил перед собой на столе пять красочных листов. Лимбург смотрел на них с изумлением. Странные твари и необычные рисунки украшали геральдические щиты.
— Ну как можно из этих рисунков получить хоть какую-то информацию? — Следователь задумался. — Возможно, каждый из элементов герба представляет собой зашифрованное послание, например, одному рисунку соответствует что-то совершенно другое, может быть, какое-то место в замке… Нет!
— Почему нет? — спросил барон.
— Потому что тогда нарушится принцип неуничтожимости информации. Ведь если к этим гербам должно храниться пояснение — где гарантия, что это пояснение не канет в Лету и с ним навеки не сгинут сокровища? Нет, вся информация должна содержаться в самих гербах. И быть при этом недоступной для посвященного.
— Ну, этого здесь предостаточно. Посмотрите, названия многих из этих тварей неизвестны абсолютному большинству людей. Вот видите, животное с головой лисицы, грудью собаки и передними лапами орла. Как, по-вашему, оно называется?
— Чудовище, — усмехнулся сыщик.
— Ничего подобного. Такой зверь в геральдике называется энфилдом.
— Позвольте, господин барон, но ведь каждый зверь, даже самый простой, имеет в геральдике свое название, — осенила Лимбурга идея. — И если каждому элементу герба поставить соответственно его имя на блазоне, а потом взять, ну скажем, первые буквы, то мы можем передавать таким образом какие угодно шифровки. Правда, это могут быть и последние буквы…
— Ну что же, давайте попробуем. Возьмем для начала мой герб — он самый простой. После перемены гербов моя семья получила зеленого энфилда, держащего в лапах крест-крампоне на белом фоне.
— Белый — это…
— Белым цветом в геральдике обозначается серебро, арджент. Итак, у нас есть арджент, верт (зеленый), крампоне и энфилд… — барон задумался. — Смотрите, у меня получилось слово «cave»! Хотя, возможно, это не более чем совпадение.
— Что это такое? — удивился Лимбург.
— На старофранцузском языке это значит «погреб».
— Разве тевтонские рыцари не должны были говорить на немецком языке?
— В официальных бумагах ордена они пользовались французским — из уважения к памяти тамплиеров и госпитальеров, ведь эти первые ордена были основаны французами. На французском же языке тевтонцы общались со своими союзниками-рыцарями в Палестине. Однако продолжим наш эксперимент. Вот герб фон Раппарда — на золотом фоне («ор») черный (цвета «траур») лев-рампан с крестом «юлиан» в руках. Да это же «tour» — башня!