Уэксфорд фыркнул, и, когда доктор ушел, открыл верхний ящик стола и достал вещи, которые нашел в карманах Чарли Хаттона, в том числе и пустой, без денег, бумажник. Он был еще мокрый. Детектив осторожно вынул из кожаных отделений фотографию Лилиан, водительское удостоверение, членский билет Дартс-клуба и разложил их на солнце, чтобы сохли. Утром в кармане Хаттона он нашел чистый сложенный носовой платок, а теперь среди его складок обнаружил маленькую визитную карточку. В верхнем углу было напечатано: Джолион Виго, бакалавр стоматологической хирургии, лиценциат стоматологической хирургии, королевский колледж хирургии, инженер стоматологической хирургии. 19, Плугменс-лейн, Кингсмаркхэм, Суссекс. Тел: Кингсмаркхэм 384.
Уэксфорд поднял карточку к яркому солнечному свету.
— Как вы полагаете, не это ли источник искусно сделанных зубов?
— Может быть, Виго знает, откуда приходили деньги, если не скажет Келлем, — предположил Верден. — Моя жена ходит к Виго. Он хороший дантист.
— Но пальца ему в рот не клади, если вам интересно мое мнение. Обобрать ловкого маленького пациента вроде Чарли Хаттона на двести фунтов за тридцать два зуба — это надо уметь. Не удивительно, что он может позволить себе жить на Плугменс-лейн. Мы, выбрали не ту профессию, это точно. А сейчас я пойду на ленч. Вы со мной? Потом мы отправимся к Келлему и отвлечем его от домашней суеты.
— Мы вполне можем воспользоваться лифтом, — с явным смущением предложил Верден.
Жизнь Уэксфорда не стоила признания в том, что он малодушно боится лифта. Хотя табличка, прибитая внутри, ясно утверждала, что грузоподъемность лифта три человека, он опасался, что конструкторы не имели в виду его огромный вес. Но колебался он не больше секунды, потом вошел, и, когда дверь закрылась, нашел спасение в шутовстве.
— Мягкая мебель, столовое белье, обеденные приборы, — нажимая на кнопку, игриво перечислял он, будто читая вывески в супермаркете. Лифт вздохнул и поплыл вниз. — Первый этаж для леди, нижнее белье, чулки… Майк, почему он остановился?
— Наверно, вы нажали не на ту кнопкуг
Или механизм не выдержал моего веса, встревоженно подумал детектив. Дверь лифта открылась. Сержант Кэмб с виноватым видом нерешительно остановился на пороге.
— Простите, сэр, я не знал, что это вы. Я хотел спуститься вниз.
— Разрешается ТРЕМ особам, сержант. — Уэксфорд надеялся, что его внутренняя дрожь не заметна. — Входите.
— Спасибо, сэр.
— Сержант, полагаю, вы навестите миссис Фэншоу? — задал детектив ненужный вопрос. Лифт плавно опустился, встал, и дверь открылась. Должно быть, прочно скроен, вроде меня, подумал Уэксфорд. — Я слышал, что она пришла в сознание.
— Надеюсь, сэр, врачи уже сообщили ей о муже и дочери, — сказал Кэмб, когда они шли nb черно-белому шахматному полу вестибюля. — Догадываюсь, это не поможет ей. Муж и дочь — вся ее семья. У нее больше в мире не души, кроме сестры, которая приехала, чтобы опознать тела.
— Сколько ей лет?
— Миссис Фэншоу, сэр? Около пятидесяти. Сестра намного старше. Ужасное для нее дело — опознавать мисс Фэншоу. Могу сказать вам, сэр, она жутко разбилась. Все лицо… Они возвращались домой из Истбурна в «ягуаре» Фэншоу. Машина перевернулась на скоростной полосе трехрядного шоссе за Стауэрто-ном. У них дом в Лондоне, и Фэншоу, должно быть, спешил. Бог знает, как все случилось, на дороге не было ни души, а «ягуар» перевернулся и загорелся. Миссис Фэншоу вылетела из машины, а двое других погибли на месте. И страшно обгорели.
— И миссис Фэншоу об этом не знает?
— Она была в коме после того, как это случилось.
— Сейчас я вспомнил, — заметил Верден, поднимая штору из пластмассовых реек, которую в жаркую погоду вешали на дверь в кафе «Карусель», чтобы спастись от мух. — Следствие было отложено.
— Да, до тех пор, пока миссис Фэншоу не придет в сознание. Предварительно туда поедет Кэмб и попытается узнать у нее, почему такой закаленный в путешествиях водитель, как мистер Фэншоу, на пустой дороге перевернул машину. Но надежды мало! Что вы хотели бы заказать, Майк. Я возьму какой-нибудь салат.
— Два салата с ветчиной, — сказал официантке Верден и налил себе ледяной воды из запотевшего графина.
— Старая «Карусель» передвинулась в пространстве в сторону Америки, — заметил Уэксфорд. — И во времени тоже. Не так давно в жаркую погоду на этих столах над водой поднимался пар, как над перегретым мотором. А что если этот Макклой платил Чарли Хаттону за то, что тот оставлял свой грузовик без присмотра или отвлекал от машин других водителей? Грузовики всегда угоняют. Водители оставляют их на придорожных стоянках для автотранспорта, пока сами чуть-чуть вздремнут или выпьют чашку чая. Хаттон мог устраивать себе приятное маленькое развлечение. Пятьдесят или сто фунтов за машину в зависимости от груза.