— Муж вел машину, — начала она и удивилась, почему на этом мужском лице такое слезливое выражение. Наверно, он заметил ее кольца. Она подтолкнула их по пальцам вверх, а потом опустила вниз и вдруг вспомнила, что пять из них стоили почти двадцать тысяч фунтов. — Джером вел машину… — Какое глупое имя. Как в «Трое в лодке, не считая собаки». Она хихикнула, но звук получился похожим на хриплый скрежет. — Я, конечно, сидела сзади и вязала. Я должна вязать и всегда вяжу, когда Джером ведет машину. Он ездит слишком быстро, — с дрожью проговорила она. — Чересчур быстро, и никогда не прислушивается к моим замечаниям, когда я говорю ему ехать помедленнее. Поэтому я вяжу. Чтобы отвлечься, понимаете?
Мелочным и эгоистичным был Джером. В пятьдесят пять лет не знал другого дела, как гонять по дорогам, будто чокнутый подросток. Сколько раз она ему говорила, но он не обращал внимания, как не обращал внимания на все, что бы она ни говорила. Она даже привыкла к тому, что ее игнорируют. Нора тоже никогда не прислушивалась к ее словам. Когда она стала думать об этом, то вспомнила, единственное в чем они с Джеромом сходились, так это в отношении к Норе. Какое она трудное, раздражающее и совершенно безумное создание. Это так похоже на нее, куда-то уехать, не сообщив родителям. Джером что-то говорил об этом… И потом в ее смятенном сознании всплыло что-то приятное: она вспомнила, что Джером больше никогда и ни о чем не будет говорить, никогда не будет гонять со скоростью восемьдесят пять миль или шпынять Нору, или делать другие ужасные и унизительные вещи. Сегодня вечером, когда она будет лучше себя чувствовать, надо написать Норе и сообщить, что отец погиб. Когда с ними не будет Джерома со всеми деньгами, которые достанутся только им двоим, у них сразу улучшатся отношения…
— Я вязала джемпер для Норы, — пояснила миссис Фэншоу и подумала, какой прекрасный, должно быть, у нее организм, если она помнит такие мелочи после того, что пережила! — Не то, чтобы она заслуживала эта кошмарная девица. — Почему она это сказала? Нора и вправду была ужасной, и сейчас еще ужаснее, чем раньше. Но даже ценой жизни миссис Фэншоу не смогла бы вспомнить, в чем эта ужасность состояла.
— Ваша дочь тоже ехала на заднем сиденье, миссис Фэншоу?
Ох! До чего же тупой этот человек!
— Повторяю, Норы не было в машине. Она снова отправилась в Германию. Не сомневаюсь, что сейчас она в Германии.
Для сержанта прерывистые, путанные слова звучали как бред сумасшедшей. Вопреки тому, что говорили врачи, ему казалось, что авария неизлечимо повредила мозги этой женщины. Он не рискнул взять на себя ответственность и объяснить ей, что случилось, потому что знает, какой вред он может нанести! Рано или поздно, если рассудок вернется к ней, она поймет, что ее дочь отказалась от работы в Германии за шесть недель до их поездки в Истбурн и не намекнула и словом ни тете, ни друзьям о возможном возвращении в Европу. Тетя, миссис Браун, опознала тело девушки. Дочь миссис Фэншоу умерла и похоронена.
— Надеюсь, что она там, — успокоил лежавшую женщину сержант. — Несомненно, она там. Что заставило вашего мужа, миссис Фэншоу, свернуть в сторону? Вы столкнулись с чем-то или выстрелила шина?
— Говорю вам, я не видела, я вязала.
— Ваш муж что-нибудь крикнул или сказал?
— По-моему, он сказал: «Бог мой», — ответила миссис Фэншоу. По правде говоря, она ничего не помнила, кроме того, что вязала, а потом проснулась в постели и возле кровати сидела ее толстая носатая сестра. Но Джером всегда говорил «Бог мой» или даже «Господи Иисусе».
Кэмб с состраданием посмотрел на дрожавшие, словно в лихорадке, губы, на длинные ногти игравшие кольцами. Миссис Фэншоу ничего не сказала. Вероятно, ему следовало понять это гораздо раньше. Или его начальникам надо бы понимать, что нет смысла мучить несчастную женщину. Вошла медсестра и бедная миссис Фэншоу с отчаянием уставилась на нее.
Нет, это не Нора. Только на долю секунды миссис Фэншоу показалось, что вошла дочь. Но Нора никогда не носила халатов и презирала домашнюю работу. А на этой девушке — халат, а вовсе не хорошо сидевшее платье, за которое миссис Фэншоу приняла его.
— Как вас зовут? — резко спросила миссис Фэншоу.
— Роза, миссис Фэншоу. Сестра Роза. Я пришла, чтобы помочь вам поудобнее лечь и предложить чашку чая. Ведь вы могли бы выпить чашку чая, правда? Боюсь, сержант, вам пора уходить. Я не могу разрешать своим пациентам такие долгие беседы.
Очень болтливая, подумала миссис Фэншоу. Много берет на себя.
— Роза, я хочу написать письмо дочери. У меня дочь в Германии. Принесите мне писчую бумагу и ручку. Пожалуйста.