Двадцать первое мая. В тот же день Хаттон заказал себе зубы. После грабежа, которого не было. Вот еще один пример того, как Хаттон распорядился своим маленьким состоянием, за что-то полученным от Макклоя.
— Где он брал деньги на такую щедрость, миссис Пертуии?
— Я могла задать ему такой вопрос, да? Конечно, я простая женщина из рабочего класса, но меня воспитывали правильно. Меня учили манерам. Так что, ради Бога, избавьте меня от ваших вопросов.
— Мистер Пертуии? — Ему придется отвечать на мой вопрос, подумал Уэксфорд. Он уже наговорил слишком много и вполне контролирует себя, так что не сможет отвертеться, ссылаясь на горе, как в прошлый раз. — Где он брал деньги? Двести пятьдесят фунтов за зубы, двести фунтов вам… Деньги, которые он неделя за неделей вносил на свой счет в банке. Он зарабатывал двадцать фунтов в неделю. Сколько вы зарабатываете, мистер Пертуии?
— Чуть больше, — сказал он. — В удачную неделю чуть больше.
— Вы можете одолжить вашему лучшему другу двести фунтов?
— Мой лучший друг умер.
— Пожалуйста, не увиливайте, — резко бросил Уэксфорд. — Вы знаете, как Хаттон жил. Не говорите мне, Пертуии, что вы не задавали себе вопрос, откуда приходят деньги? Вы спрашивали себя, и вы спрашивали его. Каким образом двадцать первого мая Хаттон стал богатым.
Теперь лицо Пертуии прояснилось. Он вздохнул, и в глазах сверкнула крошечная искра триумфа.
— Не знаю. Можете спрашивать меня хоть до Судного дня. Ничего не могу вам сказать, потому что я не знаю. — Он в нерешительности помолчал. — Вы спрашивали меня о Макклое. Двадцать первого мая Чарли не получал деньги от Макклоя. Просто не мог их получить.
Уэксфорд продолжал расспрашивать его, используя все уловки, какие накопил за долгие годы работы. Пертуии держал руку жены, качал головой и односложно уходил от ответа. Наконец Уэксфорд иссяк.
В специальном суде, куда было передано дело Мориса Келлема, прошло предварительное слушание, его признали виновным в краже ста двадцати фунтов из карманов мертвого Хаттона и оставили под стражей. Верден намекнул, что ему могут быть предъявлены дальнейшие обвинения. Но сам Верден не верил, что Келлем совершил убийство. Его дом обыскали сверху донизу, но никаких денег не нашли. У Келлема не было банковского счета, и его состояние исчислялось несколькими шиллингами. Единственный результат, какой дал обыск, это следы жестоких побоев на ногах Саманты Келлем. Ее пришлось передать под опеку властей графства. В связи с этим могли быть выдвинуты дальнейшие обвинения в адрес ее отца, но они бы не имели ничего общего с делом об убийстве и краже.
— Какой ваш следующий шаг? — лениво спросил доктор Крокер Уэксфорда и Вердена.
— Келлем не убийца, — хмуро взглянул на друга Уэксфорд.
— Вероятно, нет. Он предпочитает иметь дело с жертвами маленькими и слабыми. — И доктор разразился гневной тирадой в адрес арестованного Келлема.
— Ох, меня тошнит от этого проклятого дела! — неожиданно взорвался Уэксфорд. — Я провел все утро, пытаясь раскачать Пертуии. Сентиментальный дурак! Каждый знает, что Хаттон вор и обманщик. Но Пертуии молчит, потому что не хочет пачкать память о покойнике.
— Не плохой принцип, — заметил Верден.
— Любой принцип, Майк, становится плохим, если претворение его в жизнь оставляет убийцу на свободе. Хаттон выполнял работу для Макклоя и однажды решил выжать побольше из своего бывшего работодателя. Двести фунтов для Пертуии, двести пятьдесят фунтов для Виго… Ох, не могу опять все прокручивать.
— Тогда брось, — посоветовал доктор. Верден выглядел глубоко шокированным словами доктора, но, словно старая дева, прикусил язык. А Уэксфорд уже спокойно продолжал:
— Теперь я попробую ухватиться за другой конец, и надеюсь, ты расчистишь мне тропинку. В конце концов, ведь предполагается, что ты доктор.
Когда они вернулись в больницу, миссис Фэншоу была одна, но не лежала в кровати. Закутанная в черный нейлоновый халат — Крокер потом назвал его пеньюаром — она сидела в кресле и читала «Фанни Хилл».
— Вас пришли навестить главный инспектор, инспектор и доктор, — сообщила ей сестра Роза. Миссис Фэншоу всунула «Фанни Хилл» под журнал «Дом и сад», поспешно схватила горсть колец из шкатулки, которую принесла ей миссис Браун, и грациозно протянула Уэксфорду роскошно украшенную золотом и камнями руку. Уэксфорд увидел недовольное лицо с отвисшим подбородком и с морщинами идущими книзу от уголков рта. Глаза у миссис Фэншоу жестко сверкнули, и она ядовито объявила: