Солнечные лучи будто по расписанию появлялись и снова пропадали. Оставшись один в кабинете, Уэксфорд наблюдал, как плывут над крышами Хай-стрит облака, отбрасывая тени то на фронтоны домов, то на крыши.
Наконец главный инспектор достал из ящика письменного стола расписание поездов и поискал дневные маршруты на Лондон. Самым подходящим был скорый в два пятнадцать.
Лифт ждал его, и двери приветливо раздвинулись. К этому времени Уэксфорд уже утратил недоверие к удобному дополнению к лестнице. Он вошел и нажал кнопку нижнего этажа. Дверь зашелестела и закрылась с подавленным вздохом.
Должно быть, кто-то на первом этаже тоже вызвал лифт, потому что кабина задрожала и часть пола словно бы поднялась. Затем лифт вздрогнул и остановился. Уэксфорд ждал, что дверь откроется, но этого не произошло.
Это была прочная дверь, без стекла или решетки. Уэксфорд нетерпеливо притопывал ногой. Потом посмотрел на контрольную панель и удивился, почему не загораются цифры этажей, мимо которых проезжает кабина. Наверно, кто-то вызвал лифт и, не дождавшись его, пошел по лестнице. В таком случае, почему же не вспыхивает свет? Он еще раз нажал большим пальцем на кнопку нижнего этажа, но ничего не изменилось.
Похоже, что худшее, чего он всегда опасался, случилось. Проклятая машина сломалась. Становилось душно. Наверно, лифт застрял между этажами. Паническая дрожь закралась в один из закоулков мозга, но он подавил ее страстными ругательствами. Потом яростно забарабанил в дверь. Может, эта штуковина звуконепроницаемая?
Прижатое к стене виднелось маленькое кожаное сиденье, похожее на откидное место в такси. Уэксфорд опустил его, и сиденье заскрипело под его тяжестью. С наигранной беспечностью он оглядел кабину и оценил ее кубатуру: семь на четыре и на четыре. Насколько он мог видеть, воздуху неоткуда было поступать, а углекислому газу некуда выходить. Он прислушался. Стояла мертвая тишина, или он стал глухим как камень.
Сколько времени такой крупный человек, как он, может пробыть замурованным в пространстве семь на четыре и на четыре? Он не имел ни малейшего представления. Сейчас десять минут второго. Он встал, сиденье со щелчком ударилось о стенку, и детектив вздрогнул от резкого звука. Двумя кулаками он в ярости стучал в дверь и в стены. Лифт вздрогнул, и это встревожило его. Он знал об этой штуковине только одно — она висит на канате.
Может быть, лучше кричать? Но кричать что? «Помогите! Выпустите меня!» Даже думать об этом было унизительно.
— Есть кто-нибудь? — позвал он и вспомнил, что эти же слова произносил медиум на спиритическом сеансе. — Эй, лифт сломался!
В таких обстоятельствах мудрее беречь дыхание. Вероятно, что большинство кабинетов сейчас пустые. Верден, Мартин и Лоринг ушли. А Кэмб скорее всего сидит внизу у лестницы (у лестницы!) за своим столом. Кто-то обязательно там сидит. Но это все потому что его крики никто не услышит.
Два часа. Если он не выйдет из лифта через пять минут, то пропустит поезд. Но это не имеет большого значения. Даже без проверки в клинике Принцессы Луизы он был почти уверен, что нашел ответ. Возможно, только догадка, но вдохновляющая догадка. Если он умрет, они не узнают…
Устав от крика, он снова откинул сиденье. Наверно, это всего лишь игра воображения, но он чувствовал, как в маленьком ящике сгущается воздух. Он пытался подавить страх, но ужас напоминал, что он был крысой, попавшей в капкан, лисой, угодившей в западню. На мгновение он подумал о Шейле. Хватит об этом. Подобные мысли ведут к сумасшествию…
Два пятнадцать. Уэксфорд достал блокнот и карандаш. Во всяком случае он может все написать.
— Не понимаю, откуда он берет свои безумные идеи, — непочтительно воскликнул доктор. Верден улыбнулся. — На вашем месте, я бы попытался отбросить эту затею. У вас есть еще работа на сегодня?
— Мартин и Лоринг не смогут ничего посмотреть без меня.
— Тогда мы возьмем мою машину?
— У вас сегодня нет операции? — спросил Верден, считавший весь план, не соответствующим правилам.
— Вторая половина дня у меня свободна. Мне нравится заниматься случаями судебной медицины вроде этого.
— Ладно, — неохотно согласился Верден. — Только ради Бога не на развилке.
— На летном поле Черитона, — предложил доктор.
Поле не использовалось уже много лет. Оно лежало за дальним концом Черитонского леса и за Помфретом и было любимым местом начинающих водителей. Подростки, которые по возрасту еще не могли получить водительское удостоверение, заставляли родителей возить их сюда. А тут в сравнительной безопасности они прыгали, как кенгуру, на заброшенных взлетно-посадочных полосах.