— Так где же он, черт возьми? — Верден никогда не ругался, даже такими нейтральными словами, как сейчас. Кэмб вытаращил на него глаза. — Он собирался в Лондон. По-моему, поездом в два пятнадцать.
Сейчас было половина четвертого.
— Может быть, он вышел через черный ход?
— Зачем ему выходить через черный ход? Он никогда так не ходит, если у него нет во дворе дел.
— Сказать вам правду, — вздохнул сержант Кэмб, — я устал, весь день я пытался вызвать мастеров, чтобы они проверили лифт. Инспектор сказал, что лифт не пришел, когда он нажал кнопку. По-моему, он застрял между этажами.
— А по-моему, мистер Уэксфорд застрял в нем, — почти выкрикнул Верден.
Вторая половина дня в Стауэртонской больнице предназначалась для посещений больных и для консультаций. Это означало наплыв сотен машин, с которыми женщина из дорожного патруля обычно прекрасно справлялась. Но сегодня огромная сине-зеленая машина с широкими крыльями-плавниками, припарковавшись, заняла половину подъездной дорожки ко входу в больницу и заблокировала выезд.
Четверо санитаров «Скорой помощи» напрасно старались сдвинуть ее с места и втолкать на бугор возле будки портье. Даже дантист Виго вышел из собственной машины, чтобы помочь им. Он был крупнее и гораздо сильнее любого из санитаров, но их совместные усилия тоже не сдвинули машину и на дюйм.
— Наверно, она принадлежит кому-то из посетителей частных пациентов, — сказал Виго гинекологу-консультанту, чья машина стояла прямо позади его.
— Надо, чтобы портье позвонил в частное крыло.
— И поскорей, — добавил Виго. — Эти люди должны проехать. У меня пациент назначен на четыре часа.
Но было уже пять, когда сестра Роза постучала в дверь миссис Фэншоу.
— Простите, мистер Джеймсон, но ваша машина загородила дорогу. Не будете ли вы любезны подвинуть ее в сторону. — В голосе прозвучали умоляющие нотки. Ей удалось подавить возмущение. — Это личная просьба мистера Виго и мистера Делоне. Так что, если не возражаете…
— Я не знаю этих парней. — Майкл Джеймсон лениво встал и окинул сестру Розу оценивающим взглядом. — Но я не хочу, дорогуша, чтобы у вас были с ними неприятности. Я подвину ее.
— Но ты вернешься за мной, Майкл? — Нора Фэншоу тронула его за рукав.
— Конечно, не устраивай сцену. — Сестра Роза открыла ему дверь, и он вышел первым. — Смертная скука эти визиты в больницу, — услышали мать и дочь Фэншоу его слова.
Первый раз после того, как она пришла в сознание, миссис Фэншоу покрасила лицо. Она провела по тонким губам ярко-алой помадой и наложила грим на глаза. Серые полосы туши скопились в морщинах век.
— Ты собираешься выйти замуж за этого никчемного мота?
— Собираюсь, и тебе придется привыкнуть к этому.
— Если бы отец был жив, он бы никогда не разрешил тебе.
— Миссис Фэншоу крутила кольца на пальцах.
— Если бы отец был жив, Майкл бы на мне не женился. Как ты понимаешь, у меня бы не было денег. Я с тобой совершенно откровенна. Я думала, что родителям нравится, когда дети откровенны с ними. — Нора пожала плечами и сняла светлый волос с рукава своего синего костюма. Голос звучал неприятно, свободный от условностей и претензий. — Я написала ему, что отец умер. — Она засмеялась. — И он пулей примчался сюда. Я купила его. Я проверила его реакцию, и она мне понравилась, а теперь хочу сохранить то, что есть.
Миссис Фэншоу не была шокирована и не отвела взгляда от лица дочери и не ушла от неприятной темы.
— Ладно, — проговорила она. — Я не могу тебя остановить. И не хочу, Нора, ссориться с тобой. — Ее голос чуть дрогнул. — Ты все, что у меня осталось, все, что у меня есть.
В четыре пятнадцать лифт опустился на нижний этаж. Двери чуть раздвинулись, и Верден почувствовал приступ тошноты, в кишечнике забурлило. Он не смог заставить себя посмотреть на лифт. Два механика бегом спускались по лестнице.
В холле собрались все: главный констебль Гринсуолд, инспекторы Льюис и Леттс, Мартин, Лоринг, Кэмб и ближе всех к лифту доктор Крокер. Двери открылись. Верден наконец посмотрел в кабину и шагнул вперед, расталкивая остальных.
Уэксфорд вышел с посеревшим лицом, и доктор обхватил его за плечи.
— Замуровали, — проговорил Уэксфорд, — как блудную монахиню.
— Боже, сэр. С вами все в порядке?
— Все здесь, в этом блокноте, — выдохнул Уэксфорд. — Я все записал в блокнот… Ничего… — начал он, — ничего так не помогает работе мозгов, как разреженная атмосфера. Дешевле посидеть в лифте, чем подниматься на Эверест.
С этими словами он рухнул на подставленные руки Крокера и Леттса.