Когда все отдали должное моей стряпне, Дашка отправилась купаться и спать, а я, помыв посуду, спросила Дениса:
— Рассказать тебе, что со мной произошло?
— Конечно, Лерочка.
Я описала ему сцену в клинике, встречу с Михаэлем Борнштейном, безумную миллионершу. Я уже говорила, что у Дениса есть очень хорошая черта — он слушает, не перебивая. Когда я закончила, он произнес:
— Драть тебя надо как Сидорову козу, — на ночь глядя это выражение выглядело двусмысленным. — И что ты собираешься делать дальше?
— Я решила обуздать свое любопытство и больше никуда не лезть, — сообщила я торжественным тоном. — Хватит.
— Вот и ладушки. Хорошо, что ты сама это поняла. Ты же упрямая телка.
Он обнял меня и потянул по направлению к спальне. Я не сопротивлялась. Луна светила в окно, как люминесцентный фонарь.
Глава 4. «МАФИЯ БЕССМЕРТНА!»
На работу я чуть не опоздала. Хотя я сама себе госпожа, но порядок есть порядок, если я пишу на двери, что начинаю прием в 8.30, то должна как штык сидеть, иначе всех клиентов распугаю. Накормив и отправив Дашку в школу, Дениса — на работу, я начала собираться сама. Я хотела надеть свои любимые голубые «Ливайсы», но их нигде не было. Я точно помнила, что повесила их сушить на веревку, и, выглянув в окно, поняла, что джинсы бесследно пропали. Остальные тряпки висели как висели, а вот их не было. Может быть, они упали вниз? Я посмотрела вниз, но ничего там не увидела. Времени раздумывать не было, и я, натянув на себя первую попавшуюся шмотку, бросилась к выходу.
На работе была сплошная рутина. Я перевела несколько документов, смоталась в Тель-Авив без всяких происшествий, там зашла в Бюро по связям, к нотариусу, с которым я работаю, в Земельное управление. В общем, все шло как по маслу. Это была награда за мои прошлые мучения. Теория «Зебра» или «Жизнь моя — тетрадочка в полосочку» набирала обороты. После густой черной полосы начался робкий белый просвет.
В коридоре меня уже ждал клиент. Пока меня не было, он общался с Додиком. Увидев меня, Додик радостно воскликнул:
— О, наконец-то, а мы тебя ждали!
Мужик был похож на лягушку. У него были толстые губы, вытянутые до середины щек. На лысину он зачесывал волосы с противоположной стороны, но они соскальзывали и висели сбоку, обнажая то, что должны были скрывать. Одной рукой мужик опирался на мощную трость, в другой держал папку. Так и хотелось добавить: с ботиночными тесемками, но это был бы уже перебор. Классики бы мне не простили.
Галстук лопатой, веселенькой расцветки с горошком, полулежал на объемном животе.
— Проходите, садитесь, — сказала я ему.
Он степенно уселся в кресло для посетителей.
Я ждала.
— Ну-с, — важно начал посетитель, — госпожа Валерия, я его принес.
— Что именно? — поинтересовалась я.
— Как что? — удивился мужик. — Я же звонил вам третьего дня.
Знал бы он, в каких событиях я принимала участие за эти три дня, он бы не спрашивал.
— Меня зовут Натан Мордухаев, — сказал клиент, — и я написал роман!
Он торжественно положил папку на стол.
Я опасливо дотронулась до папки:
— Это роман? О чем?
— О русской мафии! — веско произнес Мордухаев.
Вот только этого мне не хватало. Безумный графоман — это что-то новенькое в моей практике. Хотя, Валерия, вспомни о своем минусе в банке, сказала я себе, для тебя сейчас все работы хороши.
— И о чем мы с вами говорили третьего дня? — осторожно спросила я.
— О переводе. Вы сказали, что возьметесь за перевод.
Я открыла папку. Там было около четырехсот страниц компьютерного набора. На первой — крупным шрифтом было выведено:
«Натан Мордухаев. МАФИЯ БЕССМЕРТНА! Остросюжетный роман».
— Оригинальное название, — заметила я.
— Да, — согласился он, — очень точно отражает суть романа.
Я пролистала папку. Текст изобиловал словами «который», «потому что», «он вдруг сказал». Я понимала, что если его так и переводить, то любой ивритоязычный читатель обвинит меня в незнании языка. А опыта переделки у меня не было вообще. Хотя нет, однажды ко мне приходил один писатель и просил составить краткую аннотацию на иврите его романа, изданного где-то в Урюпинске. Он хотел получить субсидию в Министерстве по делам репатриантов. Так я корпела над этой работой дня четыре, а результат был — сто шекелей. Впрочем, он остался доволен. И я тоже. Все-таки лучше дипломы переводить.
Я закрыла папку и посмотрела на Мордухаева:
— Вы кому-нибудь показывали его? — я ткнула пальцем в папку.