Впоследствии отец детективного жанра писал одному из своих друзей: «В рассказе о Мари Роже изложено все, что нужно, за исключением подробностей, опущенных мною намеренно. «Морской офицер», повинный в убийстве, а скорее — в несчастном случае, коль скоро смерть девушки стала следствием аборта, признался мне в своем деянии, но ради родственников и людей, связанных с делом, я больше ничего не должен говорить об этом».
Джозеф РИДИНГ
ДА ИСТОРГНЕТСЯ
СЕРДЦЕ НЕВЕРНОЕ
«Я сплю», — подумала Нора и была права, хотя это не имело значения.
Сон был совсем как явь, даже на лезвии ножа в руке долговязого майяского жреца играли блики. Жрец стоял лицом к Норе в тесной каморке, расположенной, насколько ей было известно, у основания храмовой пирамиды. Она не отводила глаз от каменного ножа, но почему-то одновременно отмечала точность всех деталей костюма жреца и убранства кельи — крошечного помещения с каменными стенами и кровлей из душистого сухого тростника. На мантии жреца колыхались стилизованные изображения колибри и канюков.
— Итак, ты готова? — спросил жрец, поднимая руку. Разумеется, говорил он не по-английски, и тем не менее Нора понимала его.
— Готова? К чему?
— После дождей, — растолковал ей жрец, — нам надлежит приносить в жертву девственницу, дабы и новые наши поля были плодородны.
Нора удивилась и почти обиделась, но пока не испугалась.
— Какая я тебе девственница? — воскликнула она.
Жрец простер к ней руку.
— Идем, ты заставляешь народ ждать.
С улицы доносился глухой гомон огромной толпы. Нора отпрянула и прижалась спиной к шершавой стене, острый камень царапал кожу сквозь тонкую белую сорочку.
— Я замужем, — заявила Нора.
Где-то в другом, безопасном мире, за гранью сна, мирно посапывал Рэй. Он лежал на соседней раскладушке, окутанный нежным мраком мексиканской ночи.
— Мне двадцать семь лет, и я уже три года как замужем, — продолжала Нора. — Никакая я не девственница!
— Девственница! — отрезал жрец и несколько раз нетерпеливо взмахнул ножом, рассекая воздух. — Твоя жизнь лишена страсти, пресна и бесцветна. Замуж ты вышла потому, что любишь археологические изыскания, а не своего супруга. — Слово «изыскания» жрец выплюнул исполненным презрения тоном. — Ты всю жизнь любила только тлен и прах. Стало быть, ты девственница, какие тут могут быть сомнения? Идем! — Он вперил в нее твердый взгляд и схватил костлявыми пальцами за предплечье.
— Нет! — Нора встрепенулась, распугав комарье, и резко села на постели. Вытаращенные глаза уставились в кромешную тьму. Спящий Рэй тяжело заворочался на соседней койке и почмокал губами. Ему было пятьдесят с небольшим. После долгого трудного дня на раскопках он всегда спал как убитый.
— Нет, я не девственница, — прошептала Нора, все еще чувствуя костлявые пальцы жреца на своем плече. Казалось, его сжимает какое-то твердое кольцо. Сквозь забранное сеткой окно без стекла в комнату вместе с воздухом просачивались тихие звуки ночных джунглей. Нора вцепилась в простыню, натянула ее до подбородка и медленно легла, продолжая таращить глаза в темноте.
За длинным столом на общей кухне Нора уныло ковыряла вилкой яичницу с фасолью и прислушивалась к беседе Рэя и парня из нефтяной компании. Нефтяника звали Стэффорд, он прибыл в этот лесной лагерь пять дней назад и должен был провести тут около месяца. Каждое утро он уходил на запад и бродил по холмам, а вечера просиживал в этом сарае, в круге света, вычерчивая карты и делая записи четким мелким почерком. Сейчас он рассказывал что-то о высоких курганах, которые видел в джунглях и которые были очень похожи на здешние курганы, скрывавшие постройки Актун-Эка. Рэй возглавлял раскопки этого древнего майяского города.