Пожав плечами, мужчина полез в карман куртки за паспортом. Его изучение не отняло у старлея много времени.
— Так-с, — чему-то обрадовался он, — значит, Сергей Иванович Гринев? Вам придется пройти с нами.
— Куда и зачем? — встревожился мужчина.
— В отделение, тут недалеко.
— Но зачем, зачем?
— Там разберемся.
— Но я же показал паспорт…
— Пройдемте, — угрожающе потребовал старлей и спрятал паспорт Гринева в карман своей темно-коричневой замшевой куртки. Тому ничего не оставалось, как снова пожать плечами и последовать за милиционерами. Впрочем, точнее будет сказать, что он пошел не «за», а между ними, причем азиат стерег каждое его движение столь внимательно, словно в любой момент готовился пресечь попытку к бегству.
Идти пришлось недалеко — метрах в ста были припаркованы желто-синие милицейские «Жигули», в которых скучал сержант-водитель.
Мужчину поместили на заднее сиденье, причем милиционеры в штатском плотно стиснули его с обоих боков. «Как опасного преступника везут! — мысленно удивился Гринев, готовясь к самому худшему. — Но что им от меня надо? Может, сразу предупредить, что денег все равно нет? А вдруг с кем-то спутали? Черт меня дернул провожать эту красотку, сейчас бы уже давно сидел дома…»
Через пять минут машина вкатила на задний двор двухэтажного отделения милиции, после чего Гринева проводили к зарешеченной стойке.
— Оформи пока рапорт, а я скоро вернусь, — распорядился Швабрин, передавая паспорт дежурному. Затем он сразу же скрылся в коридоре. Так же незаметно исчез и азиат. Теперь Гринев оказался один на один с дежурным — немолодым, усталого вида лейтенантом, с простым и даже приятным лицом.
— Пили сегодня? — первым делом поинтересовался он, раскрывая паспорт и начиная заполнять рапорт.
— Нет, — решительно покачал головой Гринев, а про себя подумал: «Но если выйду отсюда, то обязательно выпью!»
— Мочились в неположенном месте?
Тут задержанный не выдержал и невольно усмехнулся.
— Если я не пил, то с чего бы стал мочиться?
— Мало ли… Где живете?
— Тут, неподалеку, на Теремковской… Да в паспорте же есть адрес.
— Где работаете?
— Вообще-то я инженер в НИИ «Квант», но поскольку зарплату не платят, подрабатываю в разных местах… Сейчас вот грузчиком в одну фирму устроился.
— Сколько при себе денег?
— Черт его знает, — Гринев начал шарить по карманам, — меньше десяти рублей…
Он хотел было выложить их на стойку перед дежурным, но тот брезгливо поморщился:
— Оставьте. Распишитесь вот здесь.
Гринев послушно расписался, после чего вопросительно взглянул на дежурного.
— Я могу идти?
— В принципе — да, но ваш паспорт пока останется у меня.
— То есть как это? Зачем?
— Я могу вернуть его вам только в присутствии задержавшего вас оперативника.
— Так что же мне делать?
— Посидите, подождите, — и дежурный равнодушно кивнул на несколько обшарпанных стульев, стоявших вдоль стены, как раз напротив трех камер предварительного заключения.
Гриневу чертовски хотелось поскорее уйти, но, здраво рассудив, что за паспортом все равно придется возвращаться, он нехотя присел на один из стульев и принялся ждать. Впрочем, ожидание нельзя было назвать слишком скучным — хорошая погода и конец рабочего дня были причиной того, что вокруг кипела бурная милицейская жизнь. К отделению то и дело подкатывали машины с задержанными — как правило, это были подвыпившие работяги, так называемые «писуны», неосторожно помочившиеся в общественном месте, или случайные прохожие, у которых не оказалось при себе паспорта.
В сущности, все происходящее напоминало самый откровенный конвейер по отъему денег, еще более циничный, чем пресловутые «финансовые пирамиды». Каждому из задержанных непременно задавался главный вопрос: сколько у него с собой? Если сумма была от тридцати рублей и выше, то она немедленно изымалась в качестве «штрафа», после чего задержанный тут же отпускался. Разумеется, что ни о каких квитанциях никто даже не вспоминал. Если же денег было мало, а человек плохо держался на ногах или своим поведением посмел вызвать неудовольствие сотрудников отделения, то его немедленно препровождали в одну из трех камер, благодаря чему они быстро заполнялись.
Прошло около часа, пока в холле вновь появился старший лейтенант Швабрин. К этому времени он уже явно повеселел, причем эта веселость была какой-то искусственной и очень недоброй. Впрочем, заметив своего подопечного, он словно бы что-то вспомнил и мгновенно посуровел. Забрав у дежурного паспорт, старлей сухо кивнул Гриневу: