— Да, ее долго и жестоко избивали, возможно, даже изнасиловали.
— Ну, а тело, может быть, какие-нибудь особые приметы? — нетерпеливо вмешался в разговор местный участковый.
— Какие приметы, — устало отмахнулся инженер, — я же никогда не видел ее обнаженной, откуда я могу знать о приметах… Послушайте, Леонид Иванович! — умоляюще обратился он к Прижогину. — Отпустите меня домой! Я больше не могу здесь находиться!
— Езжайте, — согласился следователь. — Вас подбросить до станции?
— Не надо, сам доберусь.
— Так что — опознания не будет? — рассердился участковый.
— Еще не вечер, — усмехнулся Прижогин и полез в карман за сотовым телефоном.
В отличие от слабонервного интеллигента Гринева, вчерашняя диспетчерша фирмы «Досуг» оказалась женщиной толковой, решительной и на удивление хладнокровной. Как только Прижогин представился и объяснил ей суть дела, она сразу же согласилась приехать. Не прошло и полутора часов, как к отделению милиции подкатил темно-синий «Фольксваген», за рулем которого сидел коротко стриженный водитель с незамутненными интеллектом глазами.
— Зовите меня просто Маша, — первой представилась диспетчерша, выходя из машины и подавая руку Прижогину.
Это была молодая — не старше тридцати лет — и довольно симпатичная дама, которую немного портили чуть выкаченные, «рачьи» глаза. Золотая цепочка с золотым крестом, обилие перстней и косметики — и отменный, явно не российский загар. Стройную фигуру плотно облегал черный кожаный плащ.
— Ведите, куда надо, у меня мало времени, — тут же заявила она, делая вид, что не обращает внимания на оценивающие взгляды обоих милиционеров.
Прижогин кивнул и вместе с участковым повел ее к знакомому зданию.
На этот раз опознание состоялось в наилучшем виде. Диспетчерша действовала так умело и хладнокровно, что поразила даже санитара. Для начала она потребовала «какие-нибудь щипцы». Получив инструмент, Маша без колебаний попыталась приподнять то, что когда-то было верхней губой, а когда этот кусок размокшей и дряблой плоти оказался оторван, брезгливо стряхнула его в ближайшее ведро.
— Что вы делаете? — изумился участковый.
— Хочу рассмотреть верхние зубы, — спокойно объяснила диспетчерша. — На моей памяти Ольга поставила себе пластмассовые коронки, после того как один пьяный козел сломал ей два передних зуба. Вот эти коронки, можете сами посмотреть.
Прижогин и участковый склонились над трупом и убедились в ее правоте.
— А теперь приподнимите ее так, чтобы я могла осмотреть правое плечо, — скомандовала диспетчерша санитару. — Там у нее была довольно заметная, выступающая родинка типа бородавки.
После недолгой возни с трупом бородавка была найдена.
— Значит, вы ее опознали? — обрадовался участковый.
— А как же, — лениво отозвалась диспетчерша, склоняясь над левой рукой трупа. — Ага, я так и думала — глядите-ка, мизинца нет. Вот гады, сняли кольцо вместе с пальцем. Она всегда носила на нем золотое кольцо с аметистом. Надеюсь, что они резали палец, когда она уже была мертва. Кстати, а как ее прикончили?
— Выстрелом в висок, — ответил Прижогин. — Вы не откажетесь подписать протокол опознания?
— А куда я денусь? — усмехнулась диспетчерша. — Конечно, подпишу.
— Тогда еще вопрос, — и следователь предъявил ей фотографию Ирины Куприяновой. — Вам знакома эта женщина?
— Нет, первый раз вижу. А кто это?
— Это — та дама, которую мы надеялись опознать вместо Ольги, — лишь произнеся эту фразу, Прижогин спохватился, что глагол «надеялись» в данном контексте не слишком уместен. Однако было уже поздно — диспетчерша заметила его оплошность и не преминула съязвить:
— Но вы не слишком расстроены, что ваша надежда не оправдалась? Кстати, Ольга на нее даже не похожа, если не считать того, что обе — высокие брюнетки. Вообще-то жалко девчонку. Мы даже можем похоронить ее за счет фирмы, но при одном условии, — и диспетчерша, доверительно подхватив Прижогина под локоть, отвела его в сторону, — я надеюсь, что все это останется между нами, а? Если наши девчонки об этом узнают, — и она кивнула в сторону трупа, который санитар закатывал обратно в камеру, — то ведь разбегутся!
Прижогин неопределенно пожал плечами.
— Но к нашей фирме у вас еще есть вопросы?
— Да, пожалуй, что нет, кроме одного… В тот вечер, когда пропала Ольга, кем был сделан вызов — женщиной или мужчиной?
— Женщиной, — твердо заявила диспетчерша.
— Это вы точно помните?
— Разумеется, ведь я сама с ней разговаривала.