— Для особого случая почему ж не постараться, — откликнулся напарник. — Кстати, и нам так удобнее. Узнай там по рации, остальные уже на подходе?
Швабрин включил рацию и после недолгих переговоров сообщил:
— Порядок. Как только они достанут пугачи, выпрыгиваем из тачек и бежим их брать. Главное — отсечь им пути отхода. Ребята говорят, что одну из их тачек уже засекли, а другую пока нет.
— Эх, кто бы мне объяснил, для чего все это вообще затевается? — вздохнул Тулембеев. — Велико удовольствие — получить пулю в лоб ради задержания этих волков! Все равно их потом выпустят под залог. Лучше бы сразу привезли с собой гранатомет, высунули в окно и положили всех на месте.
По рации прошла команда «приготовиться», и все трое насторожились. Судя по оживленным жестам беседовавших за пластмассовым столиком, разговор близился к развязке. Из той троицы, что сидела напротив черноволосого молодца, за спиной которого стоял его напарник с пивом, выделялся огромный детина с характерным бычьим загривком, ленивой осанкой и повелительными манерами…
Именно он-то и сделал тот жест — щелкнул пальцами, после которого все и началось. Его напарники угрожающе задвигались, однако их всех опередил парень с пивом. Отбросив бутылку, он стремительно достал из кармана пачку сигарет, но, вместо того чтобы закурить, сжал ее в кулак, а затем резко отбросил в сторону, прицелившись так, чтобы она упала за спинами трех бугаев. После этого произошло нечто неожиданное — оглушительно и невыносимо-пронзительно взвыла сирена.
Сначала трое «крутых» застыли на месте, затем резко обернулись назад и, увидев, что из пачки повалил густой дым, тренированно бросились на землю, закрывая головы руками. И тогда их черноволосый собеседник встал со стула, четким движением достал пистолет с глушителем и преспокойно расстрелял лежащих ничком противников.
Все это было настолько неожиданно, что никто из сидевших в засаде оперативников не успел ему помешать.
«Вперед», — прохрипела рация. Швабрин одним рывком выскочил из машины и, чуть не подпрыгивая от скрытого напряжения и упоительного чувства риска, бросился в сторону кафе. За ним последовал Тулембеев. С противоположной стороны улицы, из-за длинного павильона выбежали еще трое милиционеров, двое из которых были вооружены автоматами. Где-то неподалеку, вторя бандитской сирене, завыла милицейская.
Худой парень заметался между оголенными деревьями, и Тулембеев бросился за ним. Швабрин побежал за киллером, стреляя на ходу, а когда тот ответил тремя выстрелами подряд, проворно залег за бордюр. Тулембеев никак не мог толком прицелиться в преследуемого — предательски дрожали руки и подводило дыхание, зато его противник, мгновенно обернувшись, сделал всего один, на удивление точный выстрел. Но убежать далеко ему не удалось — сразу с трех сторон над его головой простучали короткие автоматные очереди, после чего он поспешно бросил пистолет на землю и вскинул руки вверх.
Его напарник оказался более удачливым — откуда ни возьмись выскочила черная иномарка и помчалась прямо по бездорожью. Киллер на ходу запрыгнул в открывшуюся дверцу, стекла которой мгновенно покрылись паутиной трещин — это азартно палили бежавшие сзади милиционеры. Еще мгновение — иномарка вышла из зоны обстрела и, быстро набирая скорость, понеслась по шоссе.
— Вот отморозки, устраивают пальбу где попало! — выругался Швабрин, поднимаясь с холодного асфальта и оборачиваясь назад в поисках Тулембеева. Тот лежал под березой, в двадцати метрах от него, не подавая ни малейших признаков жизни. В два прыжка Швабрин добежал до напарника и рывком перевернул его на спину.
— Ну ты что, чурка проклятый, совсем охерел! — злобно выругался он, с ужасом глядя на кровавое пятно посреди узкого лба и полуприкрытые глаза азиата. — Очнись, Тула, неужели сдох, сволочь?
Это была самая сильная эпитафия, которую он смог выдать своему верному другу!
Глава 19. Любовный шантаж
Через час после звонка соседки Гринев выскочил из дома, одетый в свой лучший светло-серый костюм, голубую рубашку и ярко-красный галстук. Купив по дороге букет темно-бордовых роз, он поймал машину и поехал к назначенному месту встречи — Ленинградское шоссе, кафе с пионерским названием «Вечерние зори».
«Что за клоун! — раздраженно подумала Ирина, увидев, как он вылезает из машины. — Надо же как вырядился, теперь все будут внимание обращать». В ее положении это было более чем некстати. Однако она постаралась сдержаться, приветливо улыбнулась в ответ на его восторженное приветствие и даже поблагодарила за цветы.