А тут и еще одна новость — оперативник, оставленный следить за опечатанной квартирой Куприяновых, сообщил, что туда наведался сосед Гринев, открыл дверь своими ключами и вел себя очень подозрительно…
— Итак, Сергей Иванович, я пригласил вас к себе, чтобы узнать подробности всей этой истории, — так официально начал разговор Прижогин день спустя, когда Гринев явился в его кабинет на Петровку, тридцать восемь.
— Что вы имеете в виду? — нервно поинтересовался инженер.
— Я вас не совсем понимаю, Леонид Иванович.
— Каким образом связаны убийство мужа, пропажа жены и смерть проститутки?
— А я думал, это вы мне расскажете! — деланно изумился Гринев.
— А вам, значит, нечего мне рассказать?
— С чего вы взяли, что я что-то знаю?
— В таком случае начнем по-другому, — если раньше Леонид Иванович искренне симпатизировал Гриневу, то теперь тот своим глупым упрямством — ведь не умеет же врать! — вызывал совсем иные чувства. Да тут еще израненные руки столь нестерпимо ныли, что каждые два часа приходилось принимать болеутоляющие средства. — Будьте добры сказать, что вы делали позавчера вечером между шестью и восемью часами вечера и вчера днем между одиннадцатью и часом?
Гринев тяжело вздохнул, стараясь подавить подступившее волнение — именно в эти часы он встречался с Ириной. Неужели его выследили — или произошло что-то неожиданное? Ему не хочется врать этому симпатичному следователю, которому и так уже сильно досталось — на бинтах были видны бурые следы засохшей крови, — но ведь и выдавать Ирину он тоже не имеет права! Впрочем, что значит «выдавать» — разве она в чем-то виновата? Разве она брала с него слово никому не рассказывать об их встречах?
Но, с другой стороны, он и сам уже вступил на скользкий путь — проник в опечатанную квартиру, унес оттуда деньги и драгоценности — а вдруг они ворованные и проходят по какому-то уголовному делу? — да еще вздумал шантажировать Ирину…
— Я не делал ничего особенного, — закурив, произнес он, — вечером гулял, а днем в воскресенье ездил встречаться с приятелем.
— Сергей Иванович! — укоризненно произнес Прижогин. — Во-первых, вы не умеете и не любите лгать, а потому, когда вам приходится это делать, заметно волнуетесь. В этом случае сигарета вам не только не помогает, но откровенно выдает — смотрите, как она дрожит у вас в руке, вы уже второй раз пепел на себя роняете… А во-вторых, вы достаточно умный человек, прекрасно все поняли, и теперь ваши увертки выглядят откровенным убожеством.
— Какие, черт возьми, увертки! — нелепо возмутился Гринев и жадно затянулся сигаретой. — И перестаньте на меня давить с таким загадочным видом… Прямо ментовщина какая-то получается!
— Перестаньте вилять! Вам будет легче во всем признаться, если я скажу, что за квартирой Куприяновых было установлено круглосуточное наблюдение и мои сотрудники не только видели, как вы туда входили, но даже выследили вас во время встречи с мадам Куприяновой? Кстати, хочу вас поздравить с тем, что она нашлась и находится в добром здравии. Ну что, вы и теперь будете отпираться и уверять, что ничего этого не было?
Судя по его поникшему виду, Гринев уже не собирался ни от чего отпираться.
— Чего вы от меня хотите?
— Полной откровенности.
— Но я мало что знаю… Ирина сама позвонила мне домой на следующий день после того, как мы ездили на опознание, предложила встретиться, дала ключи от квартиры и попросила принести ей деньги, которые лежали у нее в тайнике — вот и все.
— Послушайте, Сергей Иванович, вы, видимо, не вполне адекватно оцениваете ситуацию. Во-первых, вашу даму легко можно арестовать по подозрению в убийстве мужа — ведь она скрылась и продолжает скрываться именно после убийства, хотя ей должно быть прекрасно известно — например, благодаря вам, — что она объявлена в розыск. Во-вторых, ей может быть предъявлено обвинение в соучастии в убийстве проститутки по имени Ольга — ведь это именно она была последней, кто видел ее в живых. Ну и, наконец, в-третьих, вас тоже можно кое в чем обвинить — например, в покрывательстве преступницы.
— Но ведь вы же не будете ничего этого делать! — взволнованно воскликнул заметно побледневший Гринев.
— Возможно, и не буду, — согласился Прижогин, — но условие самое традиционное — ваше полное и искреннее содействие ходу следствия. Учтите, речь идет об убийстве четырех человек, так что подозрения в отношении вашей дамы более чем серьезные. А после вашей встречи с ней вы автоматически становитесь ее сообщником.