— А где твой сожитель? — первым делом осведомился Швабрин.
— Не твой, а ваш, — поморщилась девушка. — Он скоро придет. Что вам надо?
— Сейчас узнаешь, — пробормотал старлей, делая знак Тулем-бееву.
Оперативники воровато прошлись по комнатам, цепко приглядываясь к обстановке.
— Да что вам надо, в конце-то концов! — разозлилась Оксана, несколько напуганная их странными манерами.
— Где ожерелье? — спросил Швабрин.
— Какое еще ожерелье?
— Которое тебе подарил твой хахаль.
— Не знаю, ничего он мне не дарил.
— Врешь, сучка.
— Как вы смеете! — Оксана рассердилась не на шутку. — Ворвались в квартиру, как бандиты, да еще и обзываетесь!
— Может, мы и есть бандиты, — ухмыльнулся Швабрин, — а удостоверения у нас поддельные, — он потянулся, чтобы похлопать девушку по заду, она увернулась, но при этом в ее глазах промелькнул страх.
— Что будем делать? — спросил Тулембеев.
— Слушай, девочка, — внушительно заговорил напарник, — то ожерелье, которое мы ищем, проходит по делу об убийстве и является важной уликой. Ты нам обязана его выдать, чтобы оказать помощь следствию, а уж твой хахаль пусть сам объясняет, где он его взял.
Это заявление, сделанное самым серьезным тоном, подействовало на Оксану.
— Но он действительно мне не дарил никакого ожерелья! Вон, моя шкатулка с драгоценностями, сами можете посмотреть.
— Не смей! — заявил Тулембеев, заметив, как хищно вспыхнули глаза напарника. — Я сам посмотрю. — Он подошел к туалетному столику, раскрыл шкатулку и запустил туда руку. — Здесь ничего нет.
— А может, он мне его сегодня подарит? — предположила Оксана. — У меня же день рождения только завтра. Дождитесь Илью и разговаривайте с ним.
Оперативники переглянулись.
— Тащи выпить! — приказал Швабрин, направляясь в гостиную и плюхаясь в кресло.
— Да от вас и так уже несет! — возмутилась от такой наглости Оксана.
— Не твое дело, — ласково произнес Тулембеев, поднимая ладонь, чтобы погладить ее по щеке. — Сказано тебе — неси, значит…
— Убери свою грязную лапу, чурка недоделанный! — брезгливо взвизгнула девушка, ударяя его по руке. — Ничего я вам не принесу. И вообще, убирайтесь вон, раз вы так хамите!
— Что-что-что? — заинтересовался Швабрин, вставая с кресла и подходя поближе. — Это что за разговоры такие? Нас, кажется, оскорбляют при исполнении, а? Да ты знаешь, что мы с тобой можем за это сделать? — рявкнул он.
Оксана сообразила, что положение становится опасным, и бросила быстрый взгляд в сторону приоткрытой двери ванной. Но Швабрин перехватил этот взгляд и, усмехнувшись, втолкнул девушку в гостиную, где она немедленно начала отступать назад, пока не приблизилась вплотную к телевизору, на котором стояла тонкая и узкая ваза индийской чеканки.
— Куда ж ты пятишься? — слащаво проговорил Швабрин. — Разве ж я тебя обижу? Ну, иди ко мне, сладкая… Ой, стерва!
Оксана была готова к нападению и, стоило ему метнуться вперед, сильно ударила его по голове металлической вазой. Почувствовав боль, от которой заплясали искры в глазах, Швабрин схватился за голову и закружил по комнате, яростно матерясь.
Воспользовавшись моментом, когда он находился к ней спиной, девушка рванулась из комнаты, но Тулембеев оказался проворнее. Схватив ее за талию, он одним рывком свалил на ковер. При этом попугай, сидевший в клетке, испуганно заверещал.
— Сволочь! — девушка укусила его за руку, когда он попытался закрыть ей рот.
— А, черт! — Тулембеев отдернул руку и, не сдержавшись, ударил ее по голове.
Последовало несколько минут совершенно бешеной схватки, сопровождаемой глухими ударами, падением мебели, треском раздираемой одежды. Тулембееву удалось задрать на ней юбку, и теперь он яростно пытался развести ее плотно сдвинутые колени. Швабрин остановился и с искренним интересом наблюдал за схваткой.
— A-а, помогите!
Испугавшись этого крика, азиат дернулся и, зацепившись ногой за телефонный шнур, свалил аппарат с журнального столика. Через секунду шнур оказался в его руках, он проворно обмотал его вокруг шеи девушки и начал душить.
Оксана захрипела, глаза закатились. Тело ее обмякло, а руки бессильно опустились. Девушка словно бы впала в беспамятство. Тем временем Тулембеев привстал перед ней на колени и лихорадочно расстегнул пояс брюк.
— Давай, давай, — подзуживал Швабрин напарника, который спустил брюки, а затем приподнял и согнул в коленях загорелые ноги девушки.