В двери раздался звук открываемого замка. Тулембеев, по-прежнему стоя на коленях, замер и беспомощно оглянулся на напарника. Швабрин метнулся в прихожую, доставая на ходу пистолет.
Илья Куприянов запер за собой дверь, повернулся и весело закричал:
— Эй, Ксюша, посмотри, что я тебе купил!
— Дай я посмотрю, — отвечал ему глухой мужской голос.
Куприянов вздрогнул — из гостиной появился какой-то бледный, зло улыбающийся большеносый парень с пистолетом в руке.
— Это что — ограбление? — растерянно пробормотал коммерсант.
— Можешь считать, что так. Давай сюда ожерелье.
— Откуда вы про него знаете?
— Много вопросов задаешь. Давай, живо.
Куприянов поспешно расстегнул пальто, достал футляр и протянул его Швабрину. В этот момент из гостиной донесся жалобный крик девушки. Оба вздрогнули, Куприянов сделал резкое движение, и Швабрин машинально нажал на спуск. Сначала с глухим стуком на пол упал футляр, за ним шумно рухнул Куприянов. Швабрин нагнулся над коммерсантом, отвел в сторону цветастый галстук и, увидев быстро расплывающееся на груди кровавое пятно, сокрушенно покачал головой.
Затем он поднял футляр и попытался засунуть его в карман, не сводя при этом глаз с убитого. Однако он совал футляр параллельно, и у него ничего не получилось — тот цеплялся за края кармана. Тогда, действуя как робот, Швабрин вынул ожерелье, сунул его в карман, а футляр бросил на тело Куприянова. После этого оперативник вернулся в гостиную.
Тулембеев, уже полностью одетый, стоял рядом с Оксаной, которая продолжала неподвижно лежать на ковре, глядя в потолок. Увидев Швабрина, она испуганно пошевелилась, одернула юбку и села, прислонившись спиной к дивану.
Он поднял пистолет и пошел прямо на нее.
— Ксюша — девушка хорошая, Ксюша — девушка хорошая, отчаянно верещал попугай, пытаясь вырваться из клетки, но Швабрин уже не слышал этого, видя перед собой наполненные диким ужасом глаза девушки и преисполняясь таким же ужасом от того, что он сам сейчас делает…
— Короче, пока я ее держал, Тулембеев уложил хозяина, а затем вернулся в комнату, приказал мне отойти и выстрелил ей в голову, — закончил свой рассказ заметно побледневший Швабрин. — Потом я у него пистолет, конечно, отнял, вот и наследил…
— Я недавно слышал, что вашего напарника собирались посмертно представить к награде, — насмешливо заявил Прижогин. — Но, после ваших показаний, представление, конечно, отзовут. — Значит, это он убил?
— Да.
— А каким же образом этот пистолет оказался у профессионального убийцы — Гусмана по кличке Испанец?
— Тем же вечером, когда я возвращался домой, меня оглушили и ограбили, — как можно искренне произнес Швабрин, мысленно кляня себя последними словами. Надо же было так лопухнуться, а ведь азиат его предупреждал!
Эту «Беретту» они отобрали еще у Комсы, во время задержания последнего в ресторане «Пномпень». Однако сдавать не торопились, решив, что опытный рецидивист не будет брать на себя лишнюю статью, заявляя, что его арестовали с пистолетом в кармане. Оружие, разумеется, было сильно «засвечено», но именно поэтому могло оказаться очень кстати. И вот оно действительно пригодилось! Тулембеев тогда же потребовал от него выбросить «Беретту», но у Швабрина возникли определенные подозрения в отношении Светки… Когда он шел к ней, то твердо решил, что использует пистолет в последний раз, а затем немедленно выбросит в реку. И вот надо же было нарваться на проклятого киллера, который отобрал у него «Беретту» с его собственными отпечатками пальцев! Большего невезения просто невозможно себе представить!
— Кстати, — поинтересовался Прижогин. — А что это за ожерелье вы искали в той квартире?
— Не знаю. Нам сказали, что это важная улика.
— Кто сказал?
Швабрин замялся, опустил глаза, но затем все же выдавил:
— Полковник Зубатов.
Глава 24. Прощальный совет
— Ну вот, наконец-то я уговорил ее прийти к вам, — заговорил Гринев, пропуская вперед Ирину Куприянову и входя вслед за ней в кабинет следователя. — Знакомьтесь, это — Леонид Иванович Прижогин.
— Здравствуйте, — сказала женщина и первой протянула следователю руку.
— Добрый день, — несколько настороженно буркнул Прижогин. Да, ради такой красавицы можно решиться на многое — теперь он вполне понимал Гринева. Женщина была в черном — черная водолазка, черная юбка, черные колготки, черные лакированные туфли — и выглядела потрясающе эффектно. Вот только плащ был белым. «Шахматная королева», — подумал Прижогин, а вслух предложил: — Присаживайтесь.